— Межбижер, хотите семочек? — сказала мадам Берсон, протягивая тому кулек, свернутый из газеты «Правда Украины».
— Хочу! — сперва обрадовался Межбижер и полез лапкой в кулек. Лапка у него была хилой, поэтому особого материального ущерба мадам он не нанес. Но после дегустации нескольких зернышек сердце его трусливо забилось. Он вдруг осознал, что мадам сама! Предложила! Ему! Угощение! Случай небывалый, а поэтому крайне опасный.
— Шой-то нихто к ворота не выходит… — продолжила общение мадам.
— Ага! — согласился Межбижер, соображая:
1) сколько ему это будет стоить;
2) куда бежать.
Он тоскливо посмотрел вокруг. На той стороне будочник Боря торговал пивом. У Межбижера имелось одиннадцать копеек на маленькую кружечку, но обнаруживать свое богатство перед алчной мадам он не хотел.
Слева по мосту шел нетрезвый Стеклотаренко и голосил:
— Ландыши, ландыши, светлого мая привет…
Учитывая то, что на дворе октябрь, песня звучала крайне актуально.
— Хочете семочек, Стеклотаренко! — предложила мадам Берсон и — что с ней происходит, люди добрые?! — протянула кулек и ему.
— Ты ж моя рыба! — обрадовался Стеклотаренко и щедро зачерпнул ручищей из кулька. Потом яростно вздохнул и расцеловал мадам в обе щеки. После чего удалился, несколько сменив репертуар:
— Эти глаза не против…
Мадам застыла на месте, выпучив зенки и… улыбаясь.
— Так вот, чего она хочет! — сверкнуло в голове у Межбижера. — Все они такие!
— А Стеклотаренко — сволочь! — тут же ревниво подумал он. — Роза мне первому семечки предложила!
Он глянул на мадам и ужаснулся. Она возвышалась над ним, как пятиэтажный дом над будкой с газводой.
— Я ж не достану! — тоскливо и… с облегчением подумал он.
— Ну шо ви скажете за погоду? — упорно желала общаться мадам Берсон.
— Ждет! — с ужасом подумал Межбижер. — Не отвертеться! Но как? Как? Прыгнуть, что ли?
К воротам подошла тетя Аня со своей скамеечкой. Не успела она ее поставить, как Межбижер вскочил на тетианину собственность, вытянул губы трубочкой и обслюнявил подбородок мадам.
Мадам, не ожидавшая агрессии, чуть не упала, а потом завопила:
— Межбижер! Мишигине коп! Шлимазл!
Тетя Аня, забыв о скамеечке, исчезла в подъезде. Через несколько мгновений она вернулась, ведя за собой полдвора.
— Роза! Вас уже можно поздравить? — спросила тетя Рива.
Ее муж дядя Петя молча, по-мужски, пожал Межбижеру руку.
— С чем, с чем поздравить? — растерялась мадам, лихорадочно вспоминая, когда у нее день рождения.
— Ну, вы ж тут с Межбижером практически помолвку устроили.
Общественность сочувственно загудела.
Мадам не знала, что такое помолвка, но на всякий случай стала оправдываться, нечаянно цитируя Льва Толстого:
— Не виноватая я, он сам меня…
— Тронул — женись! — хохоча в душе, сообщил дядя Петя Межбижеру. — Таков закон!
— Закон? — испугался Межбижер и крупно задрожал.
— Тоже мне, нашла сокровище! — завистливо, но громко обличила тетя Сима.
— А когда у нас свадьба? — деловито осведомилась тетя Рива. — Столы во дворе придется накрыть…
— Прохладно же! — засомневалась Дуся Гениталенко.
— Так ко мне в гастрономе люди с других дворов подходили, говорили, что придут!
— И откуда они узнали? — фальшиво удивилась тетя Аня.
— О, об этом уже весь город гудит! — уверенно бросил Камасутренко.
— И шо весь город придет? — практически согласилась на торжество мадам Берсон.
— Мне столько мяса не вынести! — предупредил грузчик мясокомбината Сема Накойхер.
— Стеклотаренко ее первый целовал! — попытался отбояриться Межбижер.
— Ревнует… — одобрительно сказал дядя Марик и нехорошо глянул на тетю Бетю.
— Хана! — подумал Межбижер, — Никто меня не спасет…
Но спасение пришло! Оно, это спасение, пришло в виде того же Стеклотаренко, который успел где-то добавить и, вследствие этого, перейти на классический репертуар.
— Онегин, я с кровать не встану-у-у!
Стеклотаренко уверенно растолкал народ, подошел к мадам, снова ее расцеловал и возопил:
— Рыба! Дорогая! Дай ишо семочек!
И все стало ясно.
— Бедный Межбижер! — радостно пожалела того тетя Сима. — Не успел жениться, как сразу измена!
— Эх, не погуляем! — осознал дядя Петя и увел тетю Риву.
И все поняли, что свадьбе не бывать.
Поэтому люди пошли домой. Зачем мерзнуть, если все закончилось.
Межбижер тоже побежал домой и заперся на все замки и цепочку. Потом он сел на стул и начал радоваться. Порадовавшись, он вдруг стал огорчаться и сучить ногами. А в результате взял ручку, обмакнул в чернильницу и аккуратно вывел на листе в клеточку:
— Директору райпищеторга.
Довожу до вашего сведения, что сотрудник овощного магазина на Дерибасовской Стеклотаренко полностью морально разложился…
Он писал и спокойствие, так необходимое в его трудной жизни, медленно возвращалось к нему. Иногда в окно заглядывала луна. Межбижеру казалось, что она тоже хочет предложить ему семечки, и он трусливо отворачивался.