Такие, как ты, остаются одни, и хотят, чтобы их любили.
такие, как ты, подбирают для боли самый красивый слог.
ты говоришь: «Бес, затерянный в кадрили»,
я говорю: «Бог».

я бы подносил букеты к твоему изголовью…
кладбище тоже пестрит цветами, но какой от них толк?!
я говорю: «зверь… молящий о ласке, истекающий кровью»,
ты говоришь: «волк».

по прокуренным кабакам я шатался, ища покоя.
я пытался за ворот себя достать из дерьма.
я почему-то решил, что ты — моя воля,
а ты оказалась — тюрьма.
… показать весь текст …

В лютый шторм, что концом уже кажется,
я держусь на поверхности буем,
но в шторм узел на совесть вяжется.
значит ещё повоюем!

у каждого есть в борьбе стаж,
и многих она с ног повалила,
но я командую: — на абордаж!
и ощущается прежняя сила.

ну, а если за нами погоня,
если плохи наши дела,
то скамандует разум: — по коням!
а я крепко сожму удила.
… показать весь текст …

Люди устали прятать,
скрывать и казаться фальшивыми.
люди просто хотят быть рядом,
люди просто хотят быть счастливыми.

с тишиной незаметно слиться,
помнить то, о чём стоит забыть.
люди просто хотят влюбиться,
люди просто хотят любить.

люди крылья хотят и летать,
и от взгляда чьего-то таять.
люди просто хотят мечтать,
чтобы после что-то оставить.
… показать весь текст …

Мне нравится с ней в кинотеатрах смущать темноту.
заканчивать диалог только к рассвету, к утру.
наблюдать, как она, выбирая меня, отшивает других.
замечать на моей одежде её духи.
признавать идеальным и профиль её, и анфас.
помнить оттенок губ и ехидство глаз.
ценить одинаково что крики, что стон.
укутав её одеялом, выходить на балкон.
ждать последний, будто наш личный, трамвай.
играя в приставку, поддаваться и кричать ей: «давай!».
расстёгивать босоножки, на колени сажая её.
стягивать юбку, рас…
… показать весь текст …

Мама, я, кажется, нашёл смысл жизни бренной!
у этого смысла горят глаза, а искры летят мне в душу.
говорят, если смысл всей жизни в одном человеке, ты пленный,
но я этот бред не хочу больше слушать.

мама, если бы ты видела её улыбку,
если бы ты слышала её голос,
разлюбила бы и Паганини, и скрипку,
поняла, что самый священный цветок — не лотос.

мама, я рядом с ней такой слабый,
и в этом, наверное, теперь моя сила…
нет, мам! я рядом с ней такой храбрый.
она первая, кто меня долюбила.
… показать весь текст …