А человечек был замечен
В том что он мал, раним, не вечен,
Что он на ниточке висит
Дождя, который моросит.

Хоть век его почти что прожит,
Он всё равно сказать не может,
Зачем он здесь и почему
Здесь всё так дорого ему…

Мелодию помню, слова подзабыла.
Там что-то про счастье, по-моему, было,
Про встречу, разлуку, про голос и взор…
Ну, в общем, какой-то банальнейший вздор,
Который уж точно не делал погоды…

Но музыка, музыка все эти годы
Звучит, как мольба, заклинание, зов
И требует новых неслыханных слов.

Я в срок земной не уложилась,
Хоть спать почти что не ложилась.
Прошу мне срок земной продлить
И кофе крепкого подлить,
Чтоб я совсем не засыпала
И всех стихами осыпала,
В которых в рифму говорю
И небеса благодарю.

И чтобы всем стишков хватило,
Где жизнь я в слово воплотила.
Прошу земной продлить мне срок
Для написанья новых строк!

Мне лето все уши прожужжало
Про то, как заботой меня окружало,
Как, не пропустивши единого дня,
Держало местечко оно для меня -

Не абы какое, а возле жасмина
И ждёт меня снова не жизнь, а малина,
Коль я эту зиму ещё продержусь
И будущим летом живой окажусь.

И я его слушаю и улыбаюсь,
Шепча: «Как получится… Но постараюсь…»

А музыка нужна, чтоб вынести всё это:
И долготу зимы и скоротечность лета,
И прочее, чего перечислять нет смысла,
Чтоб не пугали нас немыслимые числа.

Страстям благодаря, на страсти не взирая —
Всегда в земном аду живёт кусочек рая.