а может, всем уйти в монахи? забыть айфоны и фейсбук, и жить, как братьям, в Божьем страхе, сажать картошку, лен и лук. и в чистоте молитв вечерних вдруг достигать сквозь мыслей шквал таких высот неимоверных, где и Гагарин не летал. прислушиваться сердцем к Слову, в охотку сметывать стога, и добродушную корову водить на сочные луга. баюкать душу в трубных звуках летящих к югу журавлей… но кто же будет в сладких муках на белый свет рожать детей, писать стишки, людей смущая…
но может — Господи, прости! — одно другому не мешает, когда вокруг любовь и Ты?..

мобильник сдох. у компа глюки. стишок застрял, как в горле ком. да плюс — орут вороны-суки и над окном, и под окном. и нет житья от вредных кошек, и засосал вонючий быт. лишь я один такой хороший, что даже зеркало тошнит. но мне от этого не лучше. мне легче быть самим собой. мне хочется орать и глючить. и сдохнуть (на часок-другой). и, пробудившись худо-бедно, невнятной нежностью хрипя, обнять ворон и кошек вредных, и (за компанию) тебя

с нежным треском плывут паутинки, млеют яблоки в красном ведре. кошка Лиска в стиральной машинке спит, как суслик в железной норе. тишина вызревает такая, будто сверзится небо вот-вот. будто в поле меж адом и раем ищет сам себя целый народ. ищет тень беззаботности прошлой, вспоминает исток и родство. ждет неслыханной милости Божьей иль нещадного гнева Его. а пока на щеках ни слезинки и безоблачна тайна небес, все плывут и плывут паутинка… словно мысли, обретшие вес