У ноября раздвоенное жало —
с утра был снег, теперь на смену дождь.
Вновь мелкой моросью по коже дрожь,
а по запястьям — лезвие кинжала.
Ныряет память в жёлтые страницы
таких же полусонных ноябрей,
в июль, где полыхал в саду кипрей
и синевой плескались медуницы.
Теперь мой сад, печально-молчаливый,
стоит в предзимних смертных кружевах.
У сосен свой — иной покрой рубах.
Следы ворон — готическим курсивом.