Второго мая для меня началась война.
Я на тот момент давно уже не жила на Украине и в целом не особо вникала в происходящее, если честно: исходила из того, что это, слава Богу, больше наконец-то не моя страна, поэт Долгарева, она же Лемерт, сепарировалась задолго до того, как это стало мейнстримом. Хотя, конечно, Крымскую весну я поддержала, благодаря чему список старых друзей несколько поредел.

Ну вот. А на майские мы с друзьями уехали в лес. Я так-то из ролевиков, это те самые ребята, которые, упрощённо говоря, бегают в лесу с деревянными мечами. Ну, от сеттинга зависит, с чем именно бегают. Тогда мы играли по сериалу «Ликвидация». Одесса, 1946 год. Мы были абсолютно счастливы, я помню.

И у нас в компании была девчонка, Камилла, а у неё в Одессе-2014 жених, Женька. Тоже ролевик, реконструктор.

И вот идёт игра, а однажды утром бледно-зеленая Камилла говорит: «Женьку ранили, я лечу в Одессу».

И вот посреди моего пасторального мая наступила война. Резко и невыносимо.

Женька не выжил.
Евгений Лосинский, вы знаете, наверное.
Убийцы его до сих пор не наказаны.

И вот это, страшное, не доходящее до сознания — сожжённые люди. Я, наверное, могу понять тех, кто на это не сразу отреагировал. Это не вмещалось в сознание, сразу хотелось думать о чём-то другом. Честно скажу, я и думала. Думала про Женьку и Камиллу, о том, какими красивыми и влюблёнными они были, и что Женька обязательно выживет, прогнозы врут.

Потом стало медленно приходить осознание того, что случилось.
В моей френдленте тогда ещё было много киевских и харьковских ролевиков.

Они либо молчали, либо смеялись.
Мой родной брат репостнул какую-то шутку про жареных колорадов. С тех пор я не общалась с ним ни разу. Понятия не имею, повзрослел ли он, смотрит ли на вещи иначе. Я, видите ли, довольно бессердечна иногда, меня не интересуют эволюции человека, который хоть раз допустил нечто подобное.

Мой будущий муж, а тогда незнакомый одесский музыкант Корвин потерял там друга, напился и уехал в Выборг; скоро он уедет на войну и возьмёт позывной Скрипач, с которым его и похоронят в 2019 году, но это совсем позже.

Я сама уеду на войну тоже нескоро, до этого ещё год. Но вот мы едем по трассе М4 с лесной базы в Москву, и Кама рыдает, и началась война.

Потом я возьму сотни интервью, в каждом из которых будет один вопрос: как вы решили пойти в ополчение?

И много-много одинаковых ответов.
Тогда.
После 2 мая 2014 года.