Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Расул Гамзатов, Ян Френкель
Слушай песню, машиною правь.
Но какие-то песни не те ведь,
Где курлычит подранок-журавль
И поёт умирающий лебедь.
Взмах-другой — и окончен полёт.
А с душою подбитой — куда мне!..
Всё проходит, и это пройдёт.
Не останется камня на камне.
Я такому порядку не рад,
Мне такого порядка не надоть.
Я и песни пою невпопад,
Потому что мне некуда падать.
Нелегко уходить от жены,
От невесты — трудней многократно.
Растворятся в дыму пацаны
И уже не вернутся обратно.
Смертоносного вируса штамм —
Злая доля горючая, вдовья.
И приходит во сны Мандельштам
И Овидий с арбою воловьей.
Мы уйдём, улетим, уползём
От слезливого вдовьего штамма.
И стирая с лица чернозём,
Позовём на прощание: «Мама!»
Кто без тела, тому налегке
Стать захочется вольною птицей,
Чтоб не жить у врага в кулаке
За понюшку пленённой синицей.
Говорили нам: «Всё на мази!»
И от жён отрывали без спроса.
Но в чужой, непролазной грязи
Увязают шасси и колёса.
Нам уже не до неба. «Отбой!» —
Мне б услышать в промозглой ложбине.
Вот пожалуюсь маме: «Я твой!
Не отдай меня, мама, чужбине!..»
В непроглядную темень легли.
Не хватает нам света — хоть тресни…
И поют, и поют журавли
Невпопад лебединые песни!