Фауст размышляет:
(в одиночестве)
А он не может потерять надежду,
Которая бессмысленно пустой выходит,
Сокровища пытается найти он между,
Но только дождевых червей нароет.
А может ли звучать здесь голос этого блондина,
Где призрак разговаривал со мной?
Увы, благодарить я должен господина,
Ничтожного из всех сынов, рождённых красотой земной,
Избавил он меня от страха неземного,
Который мог разрушить разум мой,
Вид духа мог погубить любого,
Я карликом стоял пред ним — горой.

Себя считал подобным я тебе Создатель,
Зеркальным отражением твоим,
И душ людских я врачеватель,
Был блеском звёзд и небом голубым.
Считал себя я выше Херувимов,
Заставив кровь природы через вены свои течь,
Мечтал уже я наслаждаться жизнью Серафимов,
Покается хочу, пронзило слово громовое, и лечь
Заставило меня, не равен я Тебе!
Я смог и мне хватило сил тебя к себе привлечь,
Но удержать? Где сил набраться мне?
Я думал, я огромен, но пред тобою карлик,
Меня ты жестко оттолкнул,
Не равен я тебе и не напарник,
В безлюдную безвестность развернул.
И кто меня теперь научит,
Чего я должен избегать,
Кто даст надежды светлый лучик
Чтоб я не перестал мечтать.
Ах! По силе велики поступки наши,
Равны страданиям они,
И горечью наполненные чаши,
Не жизнью светлой, а бессмысленной возни.
А те, кто подарил нам жизнь и восхитительные чувства,
Забыты нами в вихре повседневной жизни.
Умерили полёт мы своего воображения безумства,
Достаточно того в чем мы живём, идя к смертельной тризне.
И страх гнездится в нас, в глубинах сердца
И этот страх нам доставляет боль
Боимся мы за дом, детей и за жену, боимся Бога — громовержца,
Нам страшен яд, кинжал, вода, огонь,
Боимся мы того, которое пока еще не бьёт,
Того, что нет, но мы об этом плачем.
Богам не ровня я! И жизнь моя не так течёт,
Я червь в земной пыли, под камешком лежачим.
Копаюсь я в пыли лежащих книг на полках,
Из пыльной дряни, как моли мотылёк рождённый.
Найду ли знания из книг на их осколках,
С рождения от света истины я бережёный?
Скелет в углу, свой полый череп потрясая,
Смеётся надо мной той истины не зная,
Что сам когда-то светлый день искал
Не смог найти, переживал.

А вы, не смейтесь, увидев инструментов хлам,
Навалены, что вдоль по стенам тут и там:
Кронштейны и колёса, гайки и валки,
И я стоял у истины ворот и думал,
Ключом является железо это и станки,
Но я открытий не дождался бума.
И гладя бороду, учёный муж чудак,
Засовы знаний хламом не поднимет он никак.
И тайну тёмную, хотя и в светлый день,
Природа сохраняет под навесом тень.
И то, что разумом своим несовершенным
Постичь не можем в одночасье,
Усилием мы не заставим техногенным
Машинами добиться человеческого счастья.

Не нужен старый инструмент,
Которым мог работать мой отец,
Коль старый от науки импотент,
Не видит скрытой истины — слепец.
Гораздо легче согласиться,
Что я ничтожество в науке,
И от наследства обнулиться,
Не предаваясь больше скуке
Того, что не не приносит пользы,
Как боль вонзившейся в руке занозы.

Но почему мой взгляд прикован к тому месту?
Блестит в углу флакон, магнитом тянет взгляд,
Приятно и светло и вопреки душевному протесту,
Готов я выпить в нём налитый яд.
Приветствую тебя, ты тот единственный сосуд,
Который я с благоговением сейчас беру,
Ты обещаешь для ума непревзойдённый блуд,
Снимающий с меня закоренелую хандру.
Ты силу смерти ярко проявляешь,
Любой узнает твою милость,
Ты боль душевную снимаешь,
Сердечную поможешь снять унылость.
И дух освободился от оков,
Я в море мирозданья выхожу,
Покинул тесный свой альков,
Я ноги в воды живые погружу.
Занявшись новый день, откроет берега,
И колесница Солнца начнёт по небу бег,
Я, скинув старые лохмотья, раздевшись до нога,
Усядусь в Ноев с тварями ковчег.
Я в жизненный эфир открою новый путь,
Забуду суету земную,
Надеясь осознать божественную суть,
Я червь, я милость заслужил такую?
Всё просто — отвернись от Солнца и Земли,
И научись распахивать врата,
Которые перед собою люди возвели,
И пусть сознания оттает мерзлота,
Поняв, что человек и Бог едины,
Отринув страх неизвестности в себе,
Освободив мечты попавшие в руины,
Найди единственно возможный путь в Судьбе.
А на обочинах его, гиеной огненной пылает Ад,
И коль решился сделать шаг, его не делай наугад.

Покинь бокал свою ты старую кормушку,
Пылясь в которой красовался много лет,
Блистал ты на отца пирушке
Сопровождая каждый раз фуршет.
Ты радовал гостей переходя из рук и в руки,
Обязанность гостей была, минуя рифмы муки,
Резьбы твоей гранёной красоты
Воспеть и сходу, осушив до дна бокал,
И ни о чём болтая, напиться в лоскуты.
Теперь я не отдам тебя я никому,
Не объясню резьбы орнамент твой,
Наполню до краёв объём твой ненасытный,
Последний свой глоток я сделаю с душой
И жаждой первобытной.
(Подносит чашу ко рту,
звон колоколов и хоровое пение)
ХОР АНГЕЛОВ:
Христос воскрес!
На радость смертному,
Христос воскрес!
На воскресение бессмертному.

ФАУСТ:
Божественное пение и колокольный звон
Бокал из рук моих забрали,
Его узнал, напоминает он
Час Пасхи наступил, чтоб мы не умирали.
И все хоры поют о воскресении
Того, кто, смерть поправ, дал нам надежду на спасение.

ХОР ЖЕНЩИН:
Омыли тело,
Мы благовонья не жалели
И в плащаницу обернув всецело,
Христа мы потеряли, неужели?

ХОР АНГЕЛОВ:
Христос воскрес!
Блажен любящий,
Спустившийся с небес,
И о грехах скорбящий.

ФАУСТ:
О, вы могучие и доблестные звуки,
Зачем вы ищите меня в пыли?
Ищите там, где люди не черствы, без скуки,
Я ж звуки слышу, но веру до меня они не донесли.
У веры есть любимое дитя и это — чудо,
Оно зовёт меня обратно в жизнь,
Я с детства помню этот звук, звук Абсолюта
И звуки всех посмертных тризн.
Молитвы к Богу были наслаждением,
Непостижимо вызвав затаённое томление,
Я шёл в леса, шёл по лугам,
Из глаз ручьями слёзы изливались,
Искал тогда я свой ашрам
И небеса мне громом отзывались.
И эта память детская моя, сегодня не даёт уйти,
Я на краю стою и сделать шаг последний,
Чтобы прервать земные все пути,
Уйдя в час этот предрассветный.
Прошу — не прекращайте звуки песнопения
Жизнь овладела мной и не даёт мне завершения.

ХОР УЧЕНИКОВ:
Людьми без веры погребённый,
Вознёсся ввысь убийцам вопреки,
Живой, над всеми возведённый,
Погибший от людской руки,
Оставив здесь не понявших его,
Распявших Бога самого!

ХОР АНГЕЛОВ:
Христос воскрес!
Из чрева тления он вышел,
Спустился с лучезарных он небес,
На радость палачам своим он выжил.
Теперь вам славить надлежит его,
Поверив в проповедь бессмертия,
Учить теперь не будет никого,
При жизни он не видел вашего усердия.