Наша любимая была родом из прекрасной, интеллигентной, но холодной Латвии, где не принято становится посередине площади с плакатом «любимая выходи за меня мама согласна».
Два долгих года Эвита и Мераб встречались урывками. То он к ней полетит, то она к нему. Ей явно было комфортно, а вот наш друг начинал нервничать.
Как бы ни любила прибалтийка, она остается спокойна, рассудительна, и, увы, холодна. Просто потому что так прилично.
А холодность, как мы знаем, раздувает пожар любви похлеще бензина. И чем спокойнее была Эвита, тем бешенее становился Мераб.
Последние шесть месяцев его просто сносило от притяжения.
Эвита была прекрасна. 37 лет, блондинка с бирюзовыми глазами и чарующей улыбкой Моны Лизы.
Она не ныла, не намекала, не вынуждала его к действиям, ну встречаемся раз в месяц вживую и нормально. В Европе так по двадцать лет встречаются и ничего.
Грузину встречаться двадцать лет без полноправного единоличного права собственности равносильно тотальному поражению с позором на семь поколений вперед.
По его законам женщина ровно через двенадцать свиданий должна стоять в 9 утра в подъезде с заполненным брачным свидетельством в левой руке и тарелкой харчо в правой. Иначе его не хотят, не любят, он не мужик и где мой кусунгобу, кинжал для харакири.
А Эвита изредка прилетала в Тбилиси, они ужинали в хорошем ресторане, смотрели оперу, гуляли по Фуникулеру, проводили две долгие ночи и она улетала.
По законам Мераба так вести себя должен был он. Но никак не фея его снов.
А фея не торопила. А зачем. Сейчас не каменный век, муж вообще по-хорошему не обязателен. Женщина она самодостаточная, бизнес свой, сын растет — давно носки не стирала что ли. Нет, она его конечно любит, но оно нам надо?
Но Мераб знал — надо. Цепями и клеем момент, чтоб до пенсии и головы в сторону не повернула, не дай бог. Знаем мы эти ваши плюрализмы и суверенитеты. Нечего. Потому что в Грузии очень сильно смеются над всеми этими свободными отношениями, воскресными мужьями и гражданскими браками. Это переводится одним — не замужем.
А Эвита была ему слишком дорога и она просто обязана была отдать ему руку, сердце и все остальные прекрасные части в полное правление мускулистых рук.
И он решил расколоть эту глыбу льда. Бить надо было в десятку и атомным снарядом.
Чтобы у нее даже мысли не промелькнуло, что перед ней не лучший представитель сильной половины человечества.
Он арендовал пароход с целой армией обслуживающего персонала. Свез туда ресторан с кухней и официантами. Музыкантов — скрипку, саксофон, гитары, контрабас, пианино.
Понавешали фонариков, лампочек, сердечек по всем углам. Старое доброе морское судно озаряло Черное море до Турции и обратно.
Капитан, увидев свой родной фрегат в обличие игривой профурсетки, сказал какой-то ужасный набор грузинских звуков, закурил сигарету и ушел в пивной бар.
И вот Мераб пригласил свою звезду. Вроде как покататься пока она в Грузии.
И зачем-то, видимо для моральной поддержки позвал нас, нескольких своих друзей — шесть мужиков, с кем в первом классе фантики собирал, потом пробовал вместе курить, а теперь проверял герметичность поплавков карбюратора.
И двух девочек — меня с Ниной. Мы были подругами периода университета, у кого можно было выведать телефон той рыженькой с параллельного курса и списать два абзаца курсовой.
На корабле мы должны были олицетворять женскую поддержку на случай непредвиденных обмороков (не дай бог) и слез счастья (желательно).
Мераб собрался делать предложение.
Все были предупреждены, кроме принцессы.
Мужики радовались неожиданному Хеннеси и ситуации в целом, мы с Ниной ждали хеппи энда, но немного переживали за вдруг что-то пойдет не по сценарию — Мераб предупредил, что утопится там же.
Откачивать однокурсника нам очень не хотелось, потому мы как могли улыбались Эвите.
Девочки, ну как же всё было прекрасно.
Влюбленный мужчина — это сказочное зрелище.
Влюбленный мужчина, готовый на все — это как на огонь, можно смотреть вечно.
А влюбленный грузин, наконец определившийся, готовый утопиться от одного холодного нет — это надо было снимать кино, честное слово.
У него дрожали руки и покрывался испариной лоб.
Пока мы водили Эвиту по кораблю, а посмотрите на этот берег как прекрасно, а посмотрите на те скалы какой гордый орел пролетает, Мераб собрал музыкантов в полукруг, вынесли холодное шампанское и нам дали короткий звонок.
За незатейливой беседой мы с Ниной вывели Эвиту на судьбоносный нос корабля.
Мераб, переодетый в костюм от Бриони стоял в полуобмороке и сладко улыбался.
Друзья, уже обсуждающие как они назовут первого сына Мераба и Эвиты и кто что подарит на крестины, попытались поставить стаканы с коньяком на столики, но это плохо получилось. Никто из них не нервничал. Отказать? Нашему Мерабу можно отказать? Вы сума сошли? Так поднимем же тост. Место силы каждого грузинского мужчины — в нем самом, ничего не попишешь.
Невеста до победного ничего не подозревала.
Когда заиграла музыка и Мераб встал на одно колено, она удивленно посмотрела вниз.
Мераб взял ее за руку и сказал:
— Дорогая моя Эвита, любовь моя, я хочу сказать тебе кое-что. Но я уже не мальчиу и мне это нелегко дается. Позволь я сначала скажу это на своем родном языке, чтобы мои друзья, это море, это небо и эта моя земля были свидетелями моих слов.
Эвита прозревала. Кажется, она онемела. Мераб не дал ей опомниться.
— Чемо дзвирпасо, чемо сакварело Эвита! Шенит варсебоб да всунткав. Чеми цховребис ганухопели да ганумеоребели нацили хар. Шен хар чеми оцнеба.
Голос у Мераба был низкий и звучный. Но когда говоришь на русском это так не бросается. И раньше, как мы видели по лицу принцессы, она не слышала его родную речь. А фокус грузинского языка в том, что чтобы ты ни говорил, звучит это как будто ты сейчас собеседника раздерешь на куски. Много рычащих, гортанных, горловых звуков делают речь прекрасной, но грозной и опасной.
Эвита напряженно пыталась поймать нотки нежности, но какие там нотки, куда уж там.
Мераб набирал обороты.
— Чеми сицоцхлис наперцкали, чеми тбили ангелози, чеми гахареба хар шен. Михвархар да мехвареби сицоцхлис боло цутамде, боло амосунтквамде, кубоши чадебамде! Квелаперс гавакетеб, ром шен убедниэреси ико.
Официантки украдкой терли глаза, музыканты от нахлынувших эмоций вдарили по Моцарту с удвоенной силой, друзья детства двигали желваками в надежде не пустить скупую мужскую.
Мы с Ниной прижались друг к другу и чуть не рыдали от такого душещипательного момента.
Короче, прониклись все.
Кроме Эвиты.
Она совершенно ничего не понимала))
Нет ну представьте ситуацию с ее стороны. Девочка просто поехала прокатиться по морю вечером в теплой компании, все в шортах, анекдоты и классно.
Потом резко почему-то все в Бриони и Шанелях, с мраморными лицами, то ли умер кто-то, то ли гимн будут играть. Бойфренд падает на колено и начинает что-то рычать, гоготать, дальше вообще неистовствует. Из него откровенно прет, но что неизвестно.
Все вокруг начинают хлюпать носами, явно что-то происходит. Музыканты орут Лунную сонату как не в себя. Содом и Гоморра местного значения.
Одна она стоит как дура посреди Черного моря покачиваясь, и ее сейчас либо принесут в жертву тайным древним неизвестным богам, либо в Грузии так вербуют в ЦРУ либо еще что-то, может замуж возьмут, только фик ты в час ночи в темноте еще и с этим грузинским что-то хорошее подумаешь.
А Мераба уже несло.
— Мадлоба упалс имиствис ром гагачина, гаарсеба, мадлоба ром чеми гквиа. Квелазе метад мчирдеби. Шен хар чеми гулис дедопали. Мадлоба чемс цховребаши копниствис, сакварело.
Танахма хар гахде чеми цоли?
Нина выревела уже всю шикарную диоровскую тушь. Персонал вспомнил каждый свою самую большую любовь и обнимались кто кого поймал. Скрипач так тянул душу, что можно было повеситься. Сердечки по периметру горели уже до Багдада.
Эвита стояла на подкошенных ногах ее трясло то ли от холода, то ли от эмоций. Ситуация ничуть не разъяснилась. Я боялась, что она упадет.
И тут Мераб заговорил на русском.
— Моя дорогая, моя любимая Эвита!
Я существую тобой, я дышу тобой. Ты неразделимая и неповторимая часть моей жизни. Ты моя мечта, мой теплый ангел, моя радость, ты огонь моей жизни.
Я тебя люблю и буду любить до последней минуты своей жизни, до последнего вздоха, до моей гробовой доски.
Я все сделаю, чтобы ты была самой счастливой.
Ты нужна больше всех на свете. Ты королева моего сердца. Спасибо господу, что создал тебя, спасибо что ты моя, спасибо, что ты есть в моей жизни, любимая.
Ты согласна стать моей женой?
Он молча, не дожидаясь ответа надел ей на палец дрожащей руки кольцо. Встал с колена.
И Эвита буквально упала в его объятья. Мераб объял, всем собой объял любимую и застыл, казалось, навсегда.
Эвита что-то шептала ему, а он еще крепче прижимал ее к себе.
Никто не дышал. Мы не слышали ответа и застыли в ожидании.
Музыка деликатно замолчала.
На корабле стало совершенно тихо, только где-то внизу бились о борт волны.
Мераб оторвался от волос Эвиты, повернул к нам голову и сказал на грузинском «Она согласна».