Ляля несколько месяцев ныла мне по телефону про сухую аджику, сванскую соль и хмели-сунели. Как она соскучилась по грузинской еде и теперь после Тбилиси весь мир пресный и безвкусный. Я ныла ей в ответ, что пакет в 9 кило не каждый согласится тащить на самолет и пусть подождет удачной оказии. Официального перевозчика Ляля категорически не хотела, так как имела скверный опыт.
Заранее съездив в свою постоянную лавку специй, я набрала всего в промышленных объемах. Хозяин, привыкший, что я беру для себя, друзей и туристов, на этот раз осторожно спросил, не открываю ли я свой ресторан. Я ответила нет, но он точно не поверил.
И вот оказия случилась. Очень добрый непьющий человек согласился передать подруге мешок из-под картошки, полный всякого сушеного ароматного. Для полноты картины кавказской нирваны и Лялиного экстаза, я вложила 2 бутылки 70-и градусной чачи и 2 бутылки вина.
К вечеру Ляля визжала в трубку и благословляла моих потомков до 2089 года, доброго человека, все авиалинии мира и всех, кто сажал, полол, молол этот, по ее мнению, венец человеческой гастрономии. Отдельное спасибо она слала за подписи на пакетах — еще бы, пока я эти мешки все понадписала что там, куда и для чего, у меня закончилась ручка и любовь к ближним. За вино и чачу она предложила на ней жениться. Я ответила «На здоровье, генацвале. Как приготовишь, пиши. Много не пей.»
Через неделю она позвонила и рассказала как все сложилось.
Передаю ее фонтан эмоций близко к тексту.
Ляля решила, что готовить такое одной — международное свинство. И потому на субботу к ней домой была торжественно приглашена наша общая подруга Лиза. Два вечера до субботы девочки обсуждали меню. Остановились на бодрящем харчо и эпическом лобио. Лиза обещала по-грузински опоздать. Продукты Ляля закупила у самого хмурого кавказца на базаре, так вернее. Нагуглила адекватны пошаговые рецепты в интернете. В день икс повязала на голову платок, чтобы уж совсем, по ее представлениям, аутентично.
Лиза приехала и привезла две тощие сухие палки, сказала это чурчхелы, две последние штуки вырвала на базаре за сумасшедшие деньги, чуть не подралась. Потом долго вспоминали названия блюд тбилисского ресторана. Вспомнить все не смогли, позвонили Армену.
С Арменом, Лизой и еще несколькими коллегами Ляля приезжала в Тбилиси 5 лет назад участвовать в телекоммуникационной выставке, где мы и познакомились. Три дня простояли в павильоне, подписали 4 контракта, потом три недели пили с формулировкой «налаживание межотраслевой кооперации». Особенно неистовствовал Армен, у которого дедушка прожил всю жизнь в Тбилиси, и потому армянин Армен мысленно считался грузином. Уехали со слезами и огромными бараньими папахами в подарок.
Названия блюд Армен вспомнил, но узнав причину сабантуя, кратко резюмировал «сволочи и без нас» и наложил епитимью на употребление до его приезда. Приехал тоже по-грузински — с предводителем тогдашних командированных Геной. В прихожей от радостной встречи визжали все.
Решили готовить, пить, петь и вспоминать. Тематическая вечеринка в стиле «заходи, дорогой, гостем будешь» торжественно стартовала.
Пить думали вино, а чачу оставить на Новый Год. Ляля ушла на кухню проведать говядину и лобио. В ожидании королевских блюд накрыли легкий стол.
Когда вернулась в комнату было уже налито. Сначала ее немного смутило, что рядом с наполненными винными бокалами стоят здоровые рюмки с чем-то прозрачным, потому что лимонад зеленый. На вопрос, а что с лимонадом Гена ответил, что с ним все отлично, зелен как никогда. Но вот тут не лимонад. А чача. Ляля затаила дыхание. Интуиция внутри взяла огромную чугунную прабабушкину сковороду и с размаху влепила ей в правое ухо изнутри, что означало «Чемо тбилис калако или ты опять запомнишь этот день навсегда, детка».
— То есть мы смешиваем?
— Мы не смешиваем, мы дегустируем и проникаемся. Не боись, мы с тобой.
Помня рабочее пребывание в Тбилиси пять лет назад, последнее ее как раз и пугало.
Расселись. Начали припоминать как пьют грузины. Вариантов набрали кучу — до дна, стоя, под дудуки, гордо, хмуря брови, душевно. И конечно с тостом. Вроде сначала надо было пить за дом. Только никто не мог вспомнить за который — за дом, куда пришли или за дом, из которого вышли. На всякий случай решили сразу за все дома скопом. Пожелали домам счастья, здоровья, не протекать и новой черепицы. Выпили. Пошло сказочно. Закусили сыром, огурцами, оливками и негрузинским оливье.
Не откладывая разлили по второй и пошли с рюмками на кухню кулинарно дебютировать. Продукты продолжали булькать. Нашли на ютюбе песни на грузинском. Все стало как в Тбилиси-2014 — никуда не спешим, пьем, едим, ничего не понимаем, о чем поют и всем хорошо.
Хором начистили пол тонны лука, чеснока, зелени, помидор. Промыли, поставили тушить. Четыре раза громко перечитали рецепты. С тоской просмотрели фотографии Тбилиси.
Пакеты с приправами, как настоящие грузинские пакеты, роскошно развалились на кухонном столе. На каждом была призывающая к решительным действиям надпись «харчо», «сванская соль», «хмели-сунели» и другие, куда менее известные чудные названия.
Вернулись за стол, но лобио надо было периодически мешать, потому что оно предательски подгорало. Мешать на кухню решили выходить по очереди.
Первым пошел мешать Гена. На кухне загрохотало, потом Гена вернулся. Оказалось, он искал лавровый лист. Нашел и закинул. Через 3 минуты из кухни потянуло бабушкиной ингаляцией. Рванули туда. Оказалось, Гена нашел лист, но не лавровый, а эвкалиптовый и бросил его в кастрюлю.
Чудом избежав суда Линча за свой ботанический дебилизм, предводитель ретировался. Листы срочно вынули, забросили лаврушку. Но от возможного бронхита заранее вылечились все.
Позвонила соседка сверху, спросила, что за можжевельник они жгут на весь двор. Ей ответили, что сегодня гости и день грузинской кухни. Она сказала «если останетесь живы занесите кусочек».
Косясь на сизого от гастрономического позора Гену, налили еще по одной. Тост решили поднять за детей. Вспомнили всех — своих, чужих, пожелали им, как водится, здоровья и мирного неба. Тост 20-минутным эссе на тему «как любит тбилисский дедушка, так никто не любит» завершил Армен.
На очередное помешивание пошла Лиза. Что-то там скребла и шуршала. Крикнула где уксус. Помятуя Гену, с перепугу, что за уксус примется бутылка с отбеливателем, Ляля кинулась на кухню. Мало ли, вон Алибасов перепутал, и мы не дураки. Обе вернулись счастливые и сказали будет супер вкусно.
Налили еще по одной. Лезгинку сделали погромче чтобы перебить стоны Армена — он хотел в Грузию. Спели Сулико. Ну как спели — красиво простонали с акцентом под красивую музыку.
Затем выпили за женщин. Гена пошатываясь встал и начал: «Высоко-высоко в горах.» — «рос эвкалипт» помогла Лиза. Будучи сегодня джигитом, он пропустил укус мимо ушей. Он говорил с такой любовью к женщинам, словно с ним год назад не случалось атомного развода. Пожелал всем дамам красоты, семейного счастья, успехов и удачи. Девочки практически прослезились, но вспомнили, что лобио может пригореть и Ляля пошла мешать.
Дружный ржач в комнате периодически прерывался фразами «Ну что там, ну как там?». Очень хотелось впитать в себя Грузию уже мясом и хлебом.
Через 5 минут члены команды решили тряхнуть стариной и перекурить. Стали выдвигаться на кухню. Там хозяйка дома энергично что-то сыпала, добавляла и перемешивала, поглядывая в рецепт в ноуте. Потом попробовала на вкус. Потом вдруг поинтересовалась, кидал ли кто-нибудь сухую аджику. Выяснилось удивительное — кидали все. Когда только успели. «А хмели-сунели?» — страшным голосом опять спросила Ляля. Оказалось, что тоже все. Сванскую соль забыла положить только тетеря Лизавета, остальные все были ответственные — не забыли. Гена, в дополнение к эвкалипту признался, что добавил в кастрюли из всех (!) пакетиков по столовой ложке.
Жидкость в кастрюлях была серо-черного цвета. Пахло как на заводе по рассортировке грузинских специй, даже сильнее, всем сердцем. Решили плеснуть чуть водички — харчо лишь усмехнулось, лобио презрительно замолчало.
Лиза предложила все вылить. На нее посмотрели, как на предателя родины и душегуба. Она незамедлительно осознала степень кощунства и взяла свои слова обратно. Армен сказал, что острое он, по-моему, любит, и будем есть как есть — запах все равно как в Тбилиси в ресторане. И если уж он ест «эти ваши беляши», то чуточку переперченный харчо ему самое оно — в конце концов, его дедушка жил в Тбилиси. Решили все равно есть. Забросили лук, томаты, чеснок, зелень. Мешали в 4 руки.
Смеркалось. Мужчины стояли плотным кольцом вокруг кастрюль. Суп ждали как джинсы в 85 году. Наконец Ляля скомандовала подавать глубокие блюда. В комнату внесли на вытянутых руках, как если бы оно кусалось.
В полной тишине разложили по тарелкам. Первым прервал тишину жующих Армен: «Прекрасное харчо! Острое, как кинжал джигита, ароматное, как трава в горах и горячее, как любовь к родине. А лобио точно как в Телави.» Гена от изумления за такой грузинский тост сказал «Генацвале!» Лиза и Ляля от такой истинно грузинской беседы на минуту онемели и перестали жевать.
Это был огонь и пламя, рты жгло так, что 70-и градусная чача показалась молочным коктейлем. Мучительная пытка, огненное блаженство, добровольный мазохизм. Пот тек ручьями, гормоны счастья застилали глаза. Армен вытащил телефон покупать онлайн билет на Тбилиси. Еле отговорили. Согласился только при условии, что летом поедут большим составом и на месяц.
Пришло время поднять тост за виновника торжества — за Грузию. За то, что эта страна для многих превращается в сказочную Нарнию, в которой главное любовь, нет ничего невозможного и ты все равно поздно или рано сюда вернешься.
«Ни килограмм аджики, ни эвкалипт, ни тополь с крапивой не смогут омрачить вашу потрясающую кухню, даже когда за нее берутся такие рукожопы как мы. Все были в восторге. Жди нас летом, Валечка», — подытожила Ляля.
Никогда еще так не боялась июля и августа))
Жду, мои дорогие.