Древний Восток… Пески пустыни времени… На рубеже XVIII — XIX веков, после египетских походов Наполеона — военные, авантюристы, бизнесмены, путешественники и творческая интеллигенция из стран Европы и Российской империи с огромным вдохновением начали открывать для себя древнейшую культуру населяющих его народов. Не сразу, но в России тоже начался бум египтомании, особенно в начале ХХ века. Интересно было всё — культура, обычаи, быт, история, сувениры (1). Эти темы став очень популярными, не обошли жизнь и творчество Ларисы Петровны Косач — Леси Украинки, чья литературная звезда в ту пору только восходила…
«Если хорошо взвесить, то перелом (во взглядах и творчестве) я никогда не испытывала, хотя, наверное, эволюция была и у меня. Жизнь ломала только обстановку вокруг меня (ну, и кости мои, если случалось, а вот характер мой, выработавшийся очень рано, никогда не менялся, и врядли изменится. Я по натуре эластично-упряма (таких немало среди женщин), скептична умом, фанатична чувством, давно усвоила себе „трагическое мировоззрение“ что так хорошо для закалки» — этот «автопортрет», наиболее точно её характеризующий, поэтесса написала в расцвете творческих лет. Открывших юной Ларисе, или как ее тогда в семье звали — Лосе, мир Образов Музы задолго до страшного приговора жизни вылившегося в тридцатилетнюю войну с неизлечимым тогда туберкулезом — в 5 лет. И не в литературе. Музыка пленила ее детскую душу… «Не знаю, но музыкант из меня, наверное, вышел бы значительно лучший нежели литератор, если бы только судьба не сыграла со мной злую шутку…» 1881 год — болезнь. А на следующий год, в связи с этим — серьезная операция на руке. Удачно. Лишь чувствительность, так необходимая пианистке, была утрачена… Лесе 11 лет… Характер, если он есть — формируется в таких условиях… А ведь помимо войны была ещё и жизнь! И надежды на победу над болезнью! На семейное счастье!.. В громадье творческих планов, новая страница которых была в продолжении освоения ещё непознанного, таинственного мира Востока.
Он начал открываться поэтессе сокровищами древнеиндийской культуры еще тогда, когда в мамин подарок на свои именины (2) — альбом с серебристым узором и надписью «Роesе», поэтесса внесла первые автографы двух гимнов из Ригведы: «Когда не было еще ничего…» и «Отец всей семьи…» Всего Леся Украинка перевела 12 гимнов, взятых из французского учебника Луи Менара «История древних народов Востока». Эта книга помогла ей в работе над «Древней историей восточных народов» — её авторским учебником, написанным для обучения сестры Ольги. Этими переводами поэтесса сделала очень важный шаг к изучению мифологического наследия древней Индии, раскрывшейся в текстах «Ригведы». Благодаря таланту Леси Украинки после издания её учебника, читатели получили возможность впервые на украинском языке ознакомиться с интересным литературным памятником в истории человечества.
Ольга Косач-Кривинюк вспоминает: «Леся Украинка, когда была еще совсем юной, учила свою младшую сестру. Перед тем, как учить ее истории, Леся Украинка обратилась к своему дяде Михаилу Драгоманову и попросила его посоветовать, как лучше и по каким источникам составлять курс древней истории». Ее слова находят подтверждение и в письме к дяде от 18 декабря 1890 года, где поэтесса просит его посоветовать перевод ведических гимнов на французский или немецкий язык, поскольку, как она пишет, «страшно… понравились те гимны по отрывкам, которые я нашла в «Истории Menard’a». И «Драгоманов отнесся очень внимательно к просьбе своей любимой племянницы, выбрал немецкие и французские книги, которые советовал ей как источники, и прислал ей, добавив подробные советы о составлении курса истории».
Параллельно поэтесса работает и над другими проэктами. Получив дружеский упрек от Григория Мачтета в том, что она пишет по украински потому что плохо знает русский язык, Леся Украинка, на одном дыхании, выдала ему свой знаменитый экспромт: «Impromptu»
Когда цветет никотиана
И точно светит из тумана,
Как будто падшая звезда,
Вся бледная от тайной страсти,
Все вкруг становится тогда
Покорно непонятной власти.
И если вы тогда вдвоем
И возле вас сияют очи, —
Горя таинственным огнем,
Как отраженье звездной ночи,
И голос милый вам звучит,
Как будто в тишине журчит
Струя волшебного фонтана,
Бегите прочь от этих чар,
Они зажгут в душе пожар,
Когда цветет никотиана.
Когда цветет никотиана,
Все, все тогда полно обмана,
Опасна ночи тишина,
Как-то затишье роковое,
Когда коварная волна
Хранит молчанье гробовое.
Вот-вот нахлынет звуков рой
И встрепенется мысль, как птица,
И вспыхнет в темноте порой
Воспоминания зарница,
Как будто неизвестный друг
Страницы развернет вам вдруг
Давно забытого романа, —
О, если дорог вам покой,
Не прикасайтесь к ним рукой,
Когда цветет никотиана.
Леся Украинка «Impromptu» 1899 год.
И вот в это время Леся Украинка была бы: «рада увидеть Египет, хотя бы для пирамид», но опасалась. Ей казалось, что там должен быть «прах великий, как во всякой, слишком сухой и горячей стране, а ей с определенного времени прах и сушь очень мешает». Тогда поэтесса еще надеялась ездить за границу как туристка, а сейчас пока длилась ее война с туберкулезом — вынуждена «ездить пациенткой.» В конце 1901 года Леся Украинка уехала в Сан-Ремо потому, что у нее еще было «состояние хорошее и Каир ей не нужен». В начале 1902 года врач в Сан-Ремо не советовал ехать в Египет, потому что «путешествие утомит, а еще, может, и простудит, да и самом Каире будет трудно управиться так как здесь»…
Лишь после консультации в начале 1908 года, с врачом-терапевтом в Ялте и, в апреле 1908 года, в Берлине с профессором Израэли и доктором Лури, ей диагностировали туберкулез обеих почек, поэтому оперативное вмешательство запретили. Врачи посоветовали лечение в теплом сухом климате. Именно поэтому Леся Украинка избрала Египет…
Готовясь к поездке, вместе со своим мужем, в поисках возможных вариантов, читала: «проспект санатории в Гелуане (3) возле Каира (4), где говорится, что это главный курорт для почечных больных». Его реклама была тогда представлена в общих и специализированных авторитетных изданиях того времени. Целебные серно-щелочные источники Гелуана, помогали поэтессе в ее битве с туберкулезом. К тому же, он был расположен рядом с руинами Мемфиса — древней столицы Египта. Глубины истории и местная природа вдохновляли своей силой, загадочностью и древностью, о которой писали еще древнеарабские писатели: Мамзи, Абд-эль-Гакем, Эль-Кемди… Однако город, построенный сыном правителя Египта, две тысячи лет был заброшен и забыт.
Только в начале XIX века, благодаря французской экспедиции 1800 года, он снова начал отстраиваться под руководством Линант-Паши. И расцветает Гелуан уже во время правления Измаила-Паши, который будто предсказывая будущее города, приказал сделать широкие мощеные улицы и дома на расстоянии друг от друга, поэтому Гелуан казался более малолюдным, чем на самом деле. Если он был бы построен иначе, то лечебное влияние степного мягкого, целебного воздуха исчезло бы вместе с поразительным зрелищем заката, который превращал окружающую степь в удивительную симфонию цветов и красок этого волшебного места, то страшный туберкулез терял свою смертоносную силу… В 1868 году паша собрал учёный совет врачей и химиков для исследования Гелуанских вод. Результат ее труда был изложен в рукописи «Топографическое, химическое, медицинское описание тепловых, соленых и серных источников Хелуана. 1868 год. «Преемник Измаила-Паши хедив (вице-король) Тевфик жил большую часть своего правления в Гелуане, где сохранился его дворец для отдыха, построенный на собственные средства в стиле классицизма во второй половине XIX века, и стал известен позже как Тевфик — Отель, а затем, как пансион «Villa Tewfik». Эта вилла не была его резиденцией и именно поэтому, со временем здесь разместился пансион, его владелец — богатый врач-грек сдавал в аренду доктору медицины из Российской империи С. Рабиновичу. Но это был не единственный случай. Богатые европейцы, а город уже стал многолюдным (5), арендовали и активно застраивали город виллами (6) и пансионами в разных, иногда своеобразных, архитектурных стилях с плоскими крышами и большими домами гостиниц, принимавших туристов со всего мира. Поэтому в Гелуане на первом городе по употреблению был французский язык, затем итальянский, английский, и потом — русский.
И всё же Гелуан стал курортом во многом потому что, в отличие от шумного и грязного Каира, был живописным, спокойным и чистым городком — «тихим земным раем», как сказал о нем Иоганн Гете, влюбившийся в эти красоты с первого посещения.
Под впечатлением от истории края и современных ей перспектив лечения туберкулеза, сюда Леся Украинка приезжала на лечение трижды. Снимали номер в отеле, когда искали место в лечебных санаториях и пансионатах, которые поэтесса всегда выбирала по цене, по приветливому обществу, хорошим врачам, удобству, качеству еды, но самое главное — по условиям работы. По этим критериям сначала подошел санаторий Htel Villa Continental, принадлежавший богатому врачу-греку. Позже, из-за более приемлемых финансовых условий, она переехала в пансион Villa Antonio, где останавливались преимущественно англичане. Жила там «недели две», но «церемонный малообщительный, лицемерно скромный тон» и бытовые условия ей категорически не понравились поэтому она снова вернулась в «Continental». Египет встретил Лесю Украинку теплым климатом, а «Htel Villa Continental» доброжелательной атмосферой и приятным обществом: «Эта Villa Continental есть, свойственно, санаториум, только не выглядит санаторским, потому что устроена в доме богатого араба, построенном для частной жизни, посредине с «салямликом"(это как атриум римский), с балконами в цветных оконных витражах и т. п. К тому же между нами много людей здоровых, «сопровождающих» и просто так, поэтому у нас не раз бывает слишком весело. В конце концов, здесь и климат, особенно колорит, дает людям наклонность к веселью: ясное небо, полная уверенность от дождя (за 2,5 месяца, что я здесь, дождь, может пять раз шел) и какая-то особенная мягкость колорита, какая-то легкость воздуха, которой я нигде в Европе не замечала — все это как-то поднимает настроение и дух человеку. Жаль, что Вы не поехали со мной в Египет — писала она Борису Гринченко, — Мы бы тогда, может, и без санаторий обошлись, а взяли бы какой-нибудь домик и жили бы колонией украинских писателей. Да, может, оно еще и теперь не поздно? Я слышала от людей, приехавших сюда из Капри, из Корфу, из Ривьеры, что все эти места против Египта (особенно нашего Гелуана) ничего не стоят. О Капри и Корфу ничего не знаю, а о Ривьере должна сказать, что далеко ей до Египта с ее дождями и холодными вечерами зимой.»
Среди тех немногочисленных соотечественников, которые в то время были в Египте, и с которыми Леся Украинка могла пообщаться, был известный украинский историк, исследователь казачества Дмитрий Иванович Яворницкий. «Это очень приятно, — пишет она сестре Ольге, — потому что вообще здесь не часто украинца увидишь, а кроме того, он показался мне симпатичным и интересным человеком. Теперь он поехал в верхний Египет осматривать тамошние руины, по возвращении проживет здесь с неделю на нашей вилле для отдыха. Он упрямый дед — лазил и на пирамиды, и в пирамиды, и где его только не носило! Это в 60 лет и с ревматизмом! Ну-ну! Надо будет с ним еще раз в египетский музей поехать — на «даму с золотым лицом» посмотреть (там есть одна красавица). А пока я сижу грибом и никуда не срываюсь. К тому же у меня всегда широкий вид на нильскую долину с пирамидами, что тоже немало для меня значит». В подарок от Леси Украинки о встрече в Стране пирамид Дмитрий Иванович получил деревянную палку, сделанную из экзотического черного дерева и общее фото с ее дарственной надписью.
В то время в Гелуане начинала свою медицинскую практику одесситка Эсфирь Борисовна Хуторская. В апреле 1910 года она работала врачом в пансионе Villa Tewfik, где и познакомилась с Лесей Украинкой. Между ними сложились очень теплые, дружеские отношения, не прерывавшиеся и тогда, когда Эсфирь Борисовна стала «хозяйкой"(7) пансиона «Villa Tewfik"(8), нанимая помещение для него у нового хозяина — египтянина Гейеши (9). Она создавала для Леси Украинки хорошие условия, пыталась максимально облегчить состояние больной поэтессы: уменьшила плату за содержание со 120 до 80 рублей, обеспечила прекрасным уходом и питанием, а главное — предложила идеальное помещение на первом этаже, хорошо зная проблему своей знаменитой пациентки. Поэтому пансион госпожи Хуторской был для Леси Украинки лучшим и любимым. Своей подруге Ольге Кобылянской, с которой в общении они шутливо называли друг дружку «кто-то беленький (Леся Украинка)» и «кто-то черненький (Ольга) — она писала о жизни здесь: «[кто-то] пришел в дом (в свою давно знакомую Villa Tewfik), бухнул в постель в первом попавшемся покое — и заснул, да так заснул, словно отродясь не спал!» Позже, отдыхая на веранде своей солнечной комнаты написала что: «[…] кто-то теперь может только лежать (если сидит, то уже счастье) […] к тому же и на лежачих светит солнце и смотрят звезды, и дорогой пурпур египетского заката видно им, и золотая пустыня лёгкой паутиной набрасывает свои горячие полудённые мечты перед их глазами — то все еще не заказано мне […]"
Творческий взгляд на культуру Древнего Египта, зародился в душе поэтессы еще из домашних книг и впечатлений от просмотра коллекций египетских древностей в музеях Берлина, Санкт-Петербурга, Киева, Дерпта. В ее произведениях первые сюжеты появились в июле 1900 года во время пребывания в Гадяче, когда были созданы поэзии «Сфинкс» и «Ра-Менеис». В августе 1904 года в Зеленом Гаю Леся Украинка написала стихи «Израиль в Египте» и «Надпись на руине» продолжив заочное знакомство.
И вот, оно приобрело новые темы и впечатления, когда поэтесса посетила древнюю страну фараонов: «Видели мы большие пирамиды и большого сфинкса — это действительно что-то уникальное во всем мире! Никакие картины, фотографии и т. п. не могут дать подлинного понятия о душе этих каменных существ, Особенно сфинкс — у него тысячелетняя душа, у него живые глаза, он словно видит вечность… Не разочаровал меня Египет, а еще больше очаровал, и теперь только я поняла его до конца гениальное дарование, когда побывала в Каирском музее». Знакомство с творческим наследием только укрепило эти чувства.
Она переводит раздел из «Истории крестьянина (папирус периода Х династии — 1803 г. до н.э. — 1649 г. до н.э. — из немецкого издания Видемана)», один из черновых автографов перевода датируется 1 января 1910 года. Возобновляет работу над учебником «Древняя история восточных народов». Задержка с окончанием почти готовой работы вызывалась тем, как писала поэтесса, что «я все еще «учусь» для нее, потому что немало-таки нового вышло с тех пор, да и старое я уже немного подзабыла…» Однако это была не единственная причина. В письме к сестре Ольге в 1911 году она пишет: «Драма (что теперь посылаю — «Лесная песня») помешала мне. Правда, писала я ее очень недолго, 10—12 дней, и не писать никак не могла, потому что такое уже было непобедимое настроение…». Это «непобедимое настроение» имело свои основания: долгое пребывание на чужбине, и невозможность постоянно жить на родине по состоянию здоровья, тоска по волынским лесам, вспомнив о которых, как пишет Леся Украинка в письме к Агатангелу Крымскому в октябре 1911 года, она и «написала драму-феерию в честь им». О волынских лесах, полесских сказках, детских впечатлениях, как источниках пьесы, вспоминает поэтесса и в письме к матери в начале 1912 года; «Мне кажется, что я просто вспомнила наши леса и затосковала за ними. А то еще я и издавна ту мавку «в уме держала», еще с тех пор, как ты в Жаборице (10) в детстве мне что-то про мавок рассказывала… Видно уже нужно было мне ее когда-то написать …». И действительно, это был тот огромный толчок древних культур, который не только создал «непобедимое настроение», но и обогатил всем достоянием мирового наследия использованные в «Лесной песне» мифологические образы и представления Волыни, когда индийские боги и герои незаметно и органично воплотились в новых образах. — стали более близкими и родными, получив знакомые имена.
А в поэтическом творчестве Леся Украинка настолько сжилась с духом страны, что теперь могла только на египетские темы писать: «Хамсин», «Дыхание пустыни», «Афра», «Ветряная ночь», «Известия с севера», «Тайный дар». Эти стихи (11) объединены в цикл «Весна в Египте». В них оживает рыжий демон хамсин: «который мир в желтый кошмар меняет! Действительно, злой дух — Тифон!.. А потом уже «тихий хамсин», без песка и летящих в воздухе камней, только с желтым колоритом и t 30 R «в тени», а потом еще «дыхание пустыни», с той же t, но уже без желтого колорита, а потом была «афра» — мертвая тишина с белым от жары небом (t все та же), наконец, северный ветер и дождь. Теперь у нас t Гомерова Олимпа, и мы наслаждаемся. А то были такие «египетские ночи», что чуть с ума не сошли. Хелуан наполовину опустел от массового панического бегства приезжих. Но я удовлетворена, так как хотела знать, что такое настоящая Африка. Теперь знаю…"(12).
Пребывание в Гелуане также обращало внимание писательницы и на проблемы современного Египта. У нее возникает желание: «написать одну новелку […] на египетские темы, но не древние, а нынешние.» Ее «заинтересовала […] жизнь, а скорее психология здешних гаремных женщин (ибо в этом [1913] году имела возможность узнать их ближе]…» и таким образом Леся Украинка ближе начала познавать психологию и духовный мир женщин Востока. Воплощая его в героинях своих произведений: «Айша и Мохаммед», «Экбаль-Ганем»… И это была только одна из тем, над которой она работала…
Творческие планы и образы поэтессы рождались на благодатной земле Гелуана, предстающей перед нами в описаниях современников: «Куда бы вы ни бросили взгляд — всюду красота. Если посмотрите на Нил, вы увидите невероятно прекрасную картину заката, превращающую степь в удивительную симфонию цветов и красок. Если устремите свой взгляд на долины и ущелья, то непременно перенесетесь мыслями в допотопное прошлое Египта. Если выйдете в степь в звездную лунную ночь, когда все так безгранично и фантастично — вы поймете очарование ночи, которая отвлечет вас от пошлости повседневной жизни. Здесь царит справедливость, красота и добро — чувства, живущие в душе каждого человека. Здесь философия должна писать свои учения, здесь глаза должны открываться для справедливости…» Поэтому не случайно поэтесса, собираясь писать свои египетские впечатления и, не написав еще ни слова, отметила: «хорошая это сторона, и я уже привыкла любить ее не как чужую…»
Ее последний восточный труд — драма «Экбаль-ганем» имел только начальный раздел, напечатанный в «Литературно-научном вестнике» в Киеве, вместе с известием о её смерти.
Финал незаконченной новеллы был уже её предчувствием прощания… «Это уже начинался египетский закат. Когда солнце ещё может притворяться победителем перед неизбежным поражением, и так гордо и весело, без малейшей тени вечерней грусти, сыплет красочные дары на небо, на пустыню, на большую реку и на каждую мелкую мелочь своей любимой страны, что даже за минуту перед нашествием тьмы как-то нет веры ее неизбежности»…

1. Но стоит отметить что, всё-таки, с бОльшим уважением к наследию прошлого, нежели в Британии, где с 1840-х годов в аристократических кругах стало популярным, по сути, варварски потребительское развлечение под названием «распеленание мумий», ради которого потом египетские ценности и оседали в британских музеях и семейных архивах.
2. В 1890 году.
3. В Египте название городка звучит как «Хелуан» — см.: Степной курорть Хелуанъ и его серные источники. издане д-ра Энгель и д-ра Премингеръ. Хелуанъ. 1910.- с. 7. В европейских источниках — Гелуан. — см.: Гелуанъ близь Каира. Зимнй курортъ въ странъ пирамидъ. СПб. 1910. Есть и другое прочтение — Гелуон. — см.: Настольный Энциклопедческий Словарь. — Т. издатели: товарищество А. Гарбель и Ко. — Москва. 1891. — с.1148.
4. Гелуан находился в 23 километрах от Каира, потому считался его предместьем — см.: Заграничные курорты. Иллюстрированный путеводитель по заграничнымъ курортамъ и санаторямъ. Берлинъ 1911. — с. Есть и другие варианты — в 20 километрах — см.: Охрменко М. Пд небом гипту/ Спогади про Лесю Укранку. — К.: Радянський письменник, 1963. — с. в 14 километрах — см.: Энциклопедическiй словарь. — Спб.: Издатели Брокгаузъ Ф.А., Ефронъ И.А., 1892. — Т.VI. — с.281.
5. Особенно с открытием в 1876 году железнодорожного сообщения между Каиром и Гелуаном. (сюда все путешественники добирались поездом: Каир- Гелуан за 3035 минут или Александрия — Гелуан за 3 часа) Число жителей на 1910 год в разных изданиях разное, а именно: 7000 — см.: Курортный альманахъ. Цълебные источники для ваннъ и внутренняго употребленя, климатическя станци, лъчебные учрежденiя Германiи, Австрiи, Швейцарiи и сосъднихъ областей. Справочная книга для врачей и больныхъ. Берлинъ.1911. — с.103 ;10000 — см.: Степной курорть Хелуанъ и его сърные источники. издане д-ра Энгель и д-ра Премингеръ. Хелуанъ. 1910. — с.9; 8000 — см.: Новейший энциклопедический словарь. -Ленинград: Издательство «П.П.Сойкин», 192627. — Книга. — с.572.; Украiнська загальна енциклопедiя Книга Знання. — Львiв, падолист 1930. — Т.6. — с.747.
6. Grande — Hotel (1893 год), Винтер — отель, Хельтцер — отель (по информации из другого источника — Хельтцель, по фамилии хозяина — доктора Хельтцеля из Германии — первого смотрителя целебных источников и купального отеля (Hotel — des — Bains) — см.: Степной курорть Хелуанъ и его сърные источники. издане д-ра Энгель и д-ра Премингеръ. Хелуанъ. 1910. — с.11). Отель «Немецкий Дом», Отель «Китти», Отель — пансион «Villa Antonio», Отель — пансион «Al — Hayat» (1903 год), Отель — пансион «Жизнь» (по информации из другого источника — «Аль-Хайят» с арабского переводится как Жизнь, потому это не два пансиона, а один. — см.: Степной курорть Хелуанъ и его срные источники. издане д-ра Энгель и д-ра Премингеръ. Хелуанъ. 1910. — с.10.), Санаторий «Hotel Villa Continental», Пансион — больница доктора Урбана (1896 год), Пансион Кушнир, Пансион Сфинкс, Пансион Vanda, Пансион Клармонт …
7. Конкретной информации о приобретении ею пансиона нет, но предположения что она могла бы быть его хозяйкой — есть — см.: Листи так довго йдуть… знадоби архiву Лесi Украiнки в Слов’янськй бiблотецi у Праз. — К. 2003. — с. Мiрошнченко Л. «Эсфирь Борисовне поклон…» (невiдомий лист Лес Украiнки) // Слово час. № 2, 2006. — с. 15.
8. В наше время (на 20056 годы) этот дом был по адресу: г. Гелуан. Улица Рагеб Паши, 52. Но этот дом сейчас находится во дворе средней коммерческой гимназии для девушек. Это обстоятельство в мусульманской стране серьезно мешает реставрации здания виллы. Ведь оно сейчас в аварийном состоянии, а с западной стороны часть дома просто обвалилась. — см.// Науковий Свт. — 2005. — Сiчень. — с. 7.
9. Из её письма, это:"довольно несимпатичный человек, но что делать — обстоятельства заставляют терпеть его…» — см.: Листи так довго йдуть… знадоби архву Лес Укранки в Слов’янськiй бiблотецi у Празi. —  К. 2003. — с.152.
10. Село в имении дворян Косачей
11. Написанные в период с 23 по28 марта (ст.ст.) 1910 года в санатории «Htel Villa Continental».
12. Украiнка Леся. Збр. тв.: У 12 т. —  К.: Наук. думка, 1979. — Т.Х. — с. 309.