Случилось это в самом начале 90-х в одном провинциальном городке. Солнечным июньским утром возле книжного магазина раздался визг тормозов. На звук выбежали девочки-продавцы, но улица уже была пуста. Почти пуста…
На обочине лежала собака. Она скулила и извивалась, пытаясь встать, но задние лапы ее не слушались.
Самая бойкая из девчат, Верочка, бросилась на помощь. Она осмотрела бедолагу, ласково разговаривая и осторожно прикасаясь.
— Ну что там, Вер?
Ее напарница Наташа и заведующая Елена Викторовна боязливо стояли в сторонке, опасаясь подойти и увидеть «что-то страшное». И хотя внешних повреждений у собачки не было, ее обмякшие задние лапы говорили о сильном ударе.
— Девочки, давайте в подсобку ее занесем, — предложила Вера, — может, отлежится. Не оставлять же на улице…
Наташа вопросительно глянула на заведующую, та кивнула:
— Хорошо, сейчас мы там ей что-нибудь постелем, сама-то донесешь?
— Донесу, — ответила Вера, примеряясь, как бы поудобней взять собаку.
Это была средних размеров дворняжка, похожая на лайку. Худая, грязная, без ошейника. Видимо, бездомная.
Весь день она пролежала в подсобке, а к вечеру, немного оправившись от шока, попила воды и съела предложенное угощение. И все это лежа. Ходить собака не могла.
На следующий день Вера договорилась с отцом, что он заедет в перерыв и отвезет собаку к ветеринару.
В городе была только одна ветлечебница, а вернее, маленький веткабинет. Конечно, рентгена там не было, поэтому никаких прогнозов врач не дал:
— Может, конечно, оправится… Собака молодая, сильная. Так что, при должном уходе жить будет, — он серьезно посмотрел на Веру, — а вот ходить — вряд ли.
Всю обратную дорогу до магазина молчали. Вера ехала на заднем сидении в обнимку с собакой, а отец посматривал на них в зеркало заднего вида и вздыхал. А вечером за ужином сказал дочери:
— Верусь, ты только, пожалуйста, не привязывайся к собаке-то. И ее к себе не приручай. Не забывай, нам осенью уезжать.
— Я помню, папа, — ответила Вера.
*****
Собаку назвали Джулия. Так она и прижилась в подсобке книжного магазина. Первые недели две все больше лежала, а потом стала выходить во двор, вернее, выползать. Задние лапы безжизненно тащились за ней.
— Ну, куда ее такую? На улице она не выживет, себе забрать тоже никто не решается, — переговаривались девочки-продавцы, — спасибо, Елена Викторовна разрешает…
Меньше всех этот физический недостаток волновал саму Джулию. Она вполне сносно передвигалась по двору, нюхалась, делала свои дела и возвращалась в подсобку.
На выходные девочки по очереди забирали Джулю домой. Только Вера отказывалась. Через несколько месяцев предстоял переезд на Дальний Восток. Отец ехал по работе на два года, и семья отправлялась с ним. И правильно он сказал, не стоило привязываться к собаке.
Вера боялась признаться себе, что уже привязалась. В тот самый момент, когда заглянула в собачьи глаза тем утром, на дороге… И Джуля тоже смотрела на Веру по-особенному. Тепло смотрела, преданно.
Но однажды Вере все-таки пришлось взять собаку домой на выходные, больше никто не смог.
— Один раз! — сказала она на укоризненный взгляд отца, — Девчонки как сговорились, у всех поездки, пикники какие-то…
— Мы вообще-то тоже на дачу собираемся, — донесся с кухни мамин голос.
Джуля сразу направилась туда. Интуиция подсказала ей, что главное — завоевать сердце мамы. Вид волочащихся задних лап собаки итак вызывал жалость, но Джуля для верности добавила печальный «голодный» взгляд, и через минуту мама уже причитала:
— Да ты ж моя бедная, кушать хочешь… Вера, вы что там, в магазине, собаку не кормили что ли? Ничего, мы тебя с собой возьмем на дачу, папа шашлыки затеял, тебе понравится…
Вера многозначительно посмотрела на отца, а он лишь покачал головой.
Джуле, конечно, все понравилось. И дача, и шашлыки, и соседский пес Бим, затеявший с ней дружную возню. А на следующий день она вернулась в их квартиру, как домой, и крепко уснула возле кровати Веры.
Так что возвращение в магазин в понедельник утром стало для собаки полной неожиданностью. Она беспокоилась в своей подсобке, не находя места, а в обед, когда ее выпустили во двор, Джулия как-то незаметно исчезла.
Девочки-продавцы по очереди выходили и звали ее, но собака так и не появилась до вечера, и пришлось им закрыть магазин и разойтись по домам.
Вера очень переживала. Она жила недалеко, в двух остановках, и пошла пешком, оглядываясь вокруг и иногда окликая собаку:
— Джуля! Джуля! Где же ты, девочка? Найдись, прошу тебя…
И она нашлась, возле Вериного подъезда, совершенно обессилевшая. Видно, дорога далась ей нелегко.
Но как только Джуля увидела Веру, радость выплеснулась неуемной энергией. Она лизала и покусывала руки девушки, взвизгивала, извиваясь всем телом, и Вере показалось, что у собаки несколько раз шевельнулся хвост.
*****
Возвращать Джулю в магазин не было смысла. Теперь она знала дорогу домой. Да Вера и не смогла бы, уходя с работы, запирать собаку в подсобке.
— Ну и что ты собираешься делать? — спрашивал отец, поглядывая на счастливую Джулю, лежащую у ног дочери.
— Я собираюсь ее вылечить, папа. И надеюсь, ты мне поможешь…
Через неделю у Веры начинался отпуск, а после она планировала уволиться. До отъезда оставалось чуть больше двух месяцев, которые Вера посвятила Джулии.
Отец несколько раз возил их в областной центр, где была большая ветклиника, рентген, квалифицированные врачи. Они ничего не обещали, но взялись оперировать, а значит, надежда все же была.
Вера с Джулей переехали на дачу. Девушка проводила с собакой каждую свободную минутку — давала лекарства, делала массаж, разрабатывая лапы. Джуля заново училась ходить.
Сперва казалось, что ничего не изменилось. Но родители, навещавшие Веру пару раз в неделю, замечали улучшения. Да, лапы вихляли и разъезжались, но уже не тащились безжизненными тряпочками.
Через месяц Джуля уже вовсю бегала за Бимом, смешно виляя задом, а через два осталась лишь хромота, нисколько не мешавшая ей жить.
Радость за собаку смешивалась в сердце Веры с горечью предстоящего расставания. Времени найти ей новых хозяев оставалось совсем немного…
Соседка, хозяйка Бима, предложила:
— Оставляй ее мне. Им вдвоем веселей будет, да и знакомо ей тут все, может, не так тосковать будет…
*****
В день отъезда Вера отвела Джулю к соседке, поиграть с Бимом, а вечером семья села в поезд и отправилась в Москву. Оттуда они летели во Владивосток, а там еще пересадка до Уссурийска.
Когда наконец добрались до места, Вера созвонилась с соседкой и услышала неутешительную историю про Джулю.
Собака, конечно, почувствовала неладное и всю ночь рыла подкоп. Так что утром хозяйка обнаружила во дворе только Бима. Понимая, что дожидаться беглянку бесполезно, женщина поехала к дому Веры. Дачи были недалеко, в черте города, да и сам городок небольшой, все друг друга знали, кто где живет.
Джуля сидела возле подъезда. Соседку она узнала, но увести себя не позволила, глухим рычанием ясно дав понять, что останется здесь. На улице собрались соседи. Все были в курсе, что семья из 22-й квартиры уехала надолго, а теперь вот выяснилось, что во дворе поселилась собака с твердым намерением их дождаться.
Теперь Вера звонила другой соседке, Ольге Николаевне из квартиры 23. И та докладывала обстановку:
— Сидит, сидит ваша Джуля возле подъезда, как на посту! И ведь не дается никому. Соседку вашу с дачи пару раз встречала — уж она ее и уговаривала, и колбасой манила, нет, ни в какую!
Вера хотела перевести Ольге Николаевне денег, чтобы та кормила Джулю, но соседка отказалась:
— Да что ты, Верочка, тут весь двор ее кормит! Какие деньги…
Наступила зима. Ольга Николаевна, да и другие соседи постоянно запускали Джулю в подъезд погреться. Она поднималась на третий этаж и лежала на коврике возле 22-й квартиры. Собака понимала, что дома никого нет, и едва отогревшись, вновь спешила на улицу, нести свою вахту.
Вера звонила девочкам из книжного магазина, и они тоже пару раз приходили к ее дому навестить Джулю. Та узнала, обрадовалась, угощение приняла, но ни с кем из них не пошла.
Душа Веры рвалась домой, но были серьезные причины, в том числе и финансовые, удерживающие ее на Дальнем Востоке. Время тогда было нелегкое, и каждый выживал, как мог.
Вернулась она лишь в июне. Подходя к подъезду, увидела Джулю. Собака сидела неподвижно, навострив уши. Она уже узнала Веру, и вся дрожала от счастья и боязни это счастье спугнуть.
Дальше были слезы, объятья. Вере казалось, что сердце сейчас выскочит из груди от радости. И у нее, и у собаки!
Счастливое летнее время промчалось незаметно. В августе приехали родители, у отца был отпуск на месяц, а в сентябре снова уезжать, еще на год. Вера уговаривала родителей взять Джулю с собой. Мать вопросительно смотрела на отца, а тот молчал, хмурился и озабоченно вздыхал.
Что говорить, путь был неблизкий и тяжелый даже для людей, а тут — собака, не знавшая толком ни транспорта, ни большого города.
Напряжение витало в воздухе. Джулия все чувствовала, нервничала и не отходила от Веры. Как-то утром отец велел дочери собираться с Джулей:
— Поехали, документы ей сделаем. Не пустят ведь ни в поезд, ни в самолет без прививок.
Местный ветврач за несколько банок икры сделал Джульке паспорт задним числом, штампов о прививках нашлепал. Делать все официально уже не было времени.
Вечером отец шил Джуле намордник. Купить собачью амуницию тогда было не так просто. Никогда не носившая намордника, Джуля во время примерок сидела, не шелохнувшись, гордая и счастливая.
— Все, едешь с нами, — сказал отец, закончив шить, — ты уж, Джуля, не подведи…
*****
И Джуля не подвела. Ни разу потом ее хозяева не пожалели о принятом решении. Они благополучно доехали на поезде до Москвы, затем были аэропорты, пересадки — Владивосток, Уссурийск.
Собака на военно-транспортных самолетах облетела с ними весь Дальний Восток, была на Сахалине и Курилах, а через год семья вернулась домой.
Джуля прожила с ними тринадцать счастливых лет, и никогда не подводила, везде и всюду неотступно следуя за своей Верой…