Я мог бы всю жизнь любить цветок на обочине,
Пыльный цветок с пятнами бурой ржи,
И из последних сил — когда время кончено,
Прийти к нему и лечь всем телом души
У стебелька — тонкого, некрасивого,
Слабого и не нужного никому.
Я мог бы прийти к нему — с последними силами,
В его отрешенность среди луговых коммун.
Лежать, смотреть на желтое марево трассы,
Шептать обреченно ему: мы похожи, брат.
Я так люблю тебя — маленьким, безобразным,
И буду любить, пока не сойду с ума.
Лежать — и пахнуть дорогой, бензином, окриком,
Любым из ушедших по этой дороге прочь.
Лежать у цветка — брошенной тенью около,
И видеть, как свет над нами пытлив и тощ.
Да что нам тот свет, обещанный кем-то отчим,
И вставший на грудь, как каменная стопа.
Но я любил.
Любил цветок на обочине,
Который посмертно склонился к моим губам.