Меня простят лишь ангел и бумага
В своем стиховном сне берестяном.
Я выждался насквозь весь этот август,
Я выдался сегодня октябрем.
Мне можно им рассказывать о том, что
Проходят дни — прохожими в пальто.
И мы одни, и так смиренно тошно
Вдруг говорить: любимая, не то!
Не то — в судьбе, на сердце, на поминках,
Не в то я небо верил в десять лет,
Не тот я мир так не желал покинуть,
Не в тот я мир стремился повзрослеть.
И мы — не т. е. Сутулые и хриплые,
Как слово осени — мы пишемся навзрыд.
И сосланные в тихое «помилуй»,
Одним лишь одиночеством добры.
То не твоя печаль, что я не нужен,
Что, замирая в здравнице листку,
Я праздновал твою земную душу
В пустынном доме с видом на тоску.
И было тихо, было нелюдимо,
Как будто я — ограблен, опален,
Когда и голос забывает имя,
Уложенный в свой долгий медный сон.
Как это безотрадно, как немыслимо,
О, сколько веры было раньше в нас…
Но мы — листы стихов, мы только листья.
Октябрь здесь,
И нам пора опасть.