Компания собиралась монументальная.

Боря с женой Ритой и двумя погодками-подростками Лялечкой и Мишей.

Старший брат Бори, потомственно-законченный инженер Роберт.

Их матушка Берта Львовна в былинных фиолетовых буклях и с бархатным дореволюционным ридикюлем.

И Лизочка, дважды разведенная подруга Риты.

Восторженные и категорически (опять же кроме Берты Львовны) неумеющие пить.

А приехали они в Грузию.

А хотеть пить и уметь пить — это, как говорят мои израильские друзья, две большие разницы.

Лялечка и Миша хотели катамараны, лошадей, хинкали, лизнуть саперави, новые магнитики и подниматься на все близлежаще-торчащие горы.

Рита хотела отдохнуть. Но тогда зачем она взяла детей я не спросила.

Боря хотел подегустировать всласть. Зачем он взял Лизу и детей, а не своего прораба Иван Палыча, я тоже спрашивать не стала.

Роберт хотел, чтоб от него отстали родственники, а это было возможно только в случае, если с ними согласишься.

Лиза хотела Роберта. Целого, полностью и бесповоротно.

Берта Львовна хотела на всё это просто посмотреть.

Целую неделю этот милый табор должен был кружить по долинам и по взгорьям Кавказа, но свободных дней у меня выдалось, к сожалению, только два.

И мы рванули в Гурию.

Там нас ждали на чудесную прогулку по пасеке, легкий для проформы сбор мушмулы, а затем неповторимый обед на террасе над рекой.

У меня была лёгкая, предпразничная депрессия.

С шестыми лучами солнца мы распределились по маршрутке и стартовали.
В такую рань Лялечка и Миша, как все подростки мира, хотели колы, жвачки и соцсетей.

Рита начала подозревать, что брать вообще всех было глупой идеей.

Боря был не в меру оживлен мерцающим на горизонте 70-ти градусным обедом.

Роберт в сорок пятый раз перепроверял в планшете горящие дела своего инженерного НИИ.

Лиза, выгодно подперев 4й размер, томно смотрела в сторону инженерной мечты.

Берта Львовна на ушко рассказала мне пару моментов своего первого посещения Сочи в 1963 году и я поняла как безрадостно прошла моя юность.

В общем, ехали академично и ничего, как говорится не предвещало.

Пасеку обошли 2 раза. Мушмулу собрали 4 ведра. Боря рвал остервенело, потому что она отсрочивала самое нужное.

Когда наконец приехали на реку с потрясающим видом на горы и долину, а так же с накрытым столом, энтузиазма прибавилось в разы.

Хозяин ресторана Давид ждал у входа и самолично проводил гостей к столику.
Боги, чего там только не было. Устали и проголодались все.

Неподалеку разместившийся местный народный музыкальный коллектив вдарил Сулико.
Молодые официантки стали расторопно заносить горячие блюда.

Хинкали были как всегда бесподобны. Жареный поросенок отливал бронзовым боком. Тарелки с харчо вплывали как во сне. Лобио в горшочках выдавало такой аромат, что Берта Львовна отложила ридикюль.

Внесли запотевшие графинчики с чачей. На четвертом графине Рита приподняла руку, но Боря возмутился — чой-то? Как говорится, два маленьких литра чачи еще никому не повредили.

Боря разлил мужчинам чачи, женщинам вина — ну нееет, мы тоже хотим чачии, бабушке во избежание тоже чачи.

Давид присоединился своим бокалом и сказал тост за дорогих гостей, и чтобы успеть к другим столикам гостей, сразу и за Грузию, за родителей, за детей, за мир во всем мире и за любовь.

При упоминании последнего пункта Лиза подвинула стул ближе к Роберту.

Дети заканчивали полуторалитровую бутылку тархунового лимонада.

Давид не предупредил, что чача здесь его личного прогона, а 70 градусов у обычных нетренированных людей обычно вызывают спазм гортани.

В Борю проскочило маслом. Он аж зажмурился от удовольствия.

Рита, понимая, что вот она и расслабится наконец с 2004 года, тоже спокойно как-то выпила.

Лиза уже просто не видела другого пути развития и потому 50 грамм понеслись навстречу семейному, дай бог, счастью.

Берта Львовна улыбалась одними глазами и отпила глоточек.

Роберт всегда был очень работающим человеком. Тружеником. Решал массу вопросов на работе. Он не умел и не привык отдыхать. А пить тем более.

И тут 50 грамм убойной жидкости. Он выпил залпом и начал хватать воздух ртом. Он наверняка наизусть знал химический состав предательской жидкости, но что она может перекрыть кислород, он не знал.

Лиза первая кинулась спасать свое будущее. И она схватила со стола стакан и сунула его Роберту в руки.
Тот автоматически выпил.

Но оказалось, что и в этом стакане тоже была чача. Видимо кто-то предусмотрительно налил заранее, чтоб потом два раза саблю не вытирать.

Чача запитая чачей — этот тот еще грузинский квест, друзья мои. На предмет выживет ли тостующий.

Тостующий выжил, но выявилась маленькая проблема — во втором стакане была оса. Потому что напиток был вкусный виноградный, на фруктах для аромата настоянный.
И оса ошиблась дверью.

И когда ее начали глотать, она ужалила Роберта прямо в верхнюю губу.
Он заорал и замахал руками и начал бить себя по лицу.

Все решили, что мужчина умом рехнулся и пора вызывать санитаров.

Музыканты издалека не поняли взмахов отдыхающих и интерпретировали это как призыв к энергичным танцевальным композициям. И грянули шалахо.

Под шалахо Роберт махал и подпрыгивал очень зажигательно.

Все сгрудились вокруг танцующего в надежде понять почему такой скромный объем алкогольного напитка вызвало такой гнев у совершенно уравновешенного человека.
Роберт скакал и что-то мычал. Губу немного раздуло. Роберт подвывал так, как будто его доедал шакал. Он стучал по столу и закатывал глаза.

Берта Львовна, как мать, сразу поняла свое дитя.

— Его укусило что-то, видимо оса, — сказала она и поправила кольцо с рубином — у него так было дважды в детстве, у него нет аллергии, не переживайте. Надо бы вытащить жало.

Лиза не могла пройти мимо такого шанса. Она включила фонарик в телефоне, и почти по пояс залезла в ротовую полость Роберта.

Лечь на Роберта ей практически удалось, а вот жало вытащить, увы, нет.

Прибежал Давид и все официанты — сначала они хотели понять почему так рано, буквально с порога, начались танцы, а потом узнав причину, начали наперебой советовать способы народного лечения — подорожник, зверобой, лед, а если льда нет, то вон есть замороженный окунь, можем приложить на весь рот. Чача опять же очень хорошо дезинфицирует, начал было Давид, но Роберт так озверело обернулся, что хозяин ресторана склонился все же в сторону рыбы.

Рита, как опытная жена, точным движением достала из косметички 2 таблетки тавегила и запихнула их мычащему деверю в рот, дав запить водой, предварительно хорошо обнюханной.

Дети с восторгом и ужасом наблюдали за дядей не переставая жевать.
Я сидела с легким сердечным приступом держа мобильный наготове, но бабушка семейства мягко опустила мою руку.

— Робертик всегда так, вы не переживайте, — сказала она, — то в колодец упадет, то его белка укусит, то с лестницы скатится от удара током. Мы уже привыкли.
Я с нескрываемым укором посмотрела на старушку — неужели организатору не надо сообщить о присутствии в группе такого яркого представителя Цирка дю Солей.
Так же с сомнением я посмотрела на Лизу.

Она светилась страшным счастьем. Она могла безнаказанно обнимать свою вершину эволюции. А Роберт в связи с произошедшим, стал даже вроде как не против такой ярой заботы. Вся семья уже свыклась с домашним Мистером Бином и мало реагировали. А Лиза. Она так нежно пыталась вытащить жало и так трогательно старалась высосать яд.

Берта Львовна улыбнулась самыми уголками рта, потом нагнулась ко мне и прошептала:
— Какая милая пара получится, вы не находите? — хотя я готова поручиться, что старушка сдерживает здоровый залихватский смех.

Наконец Роберт пришел в себя. Отек спал. Все повеселели и Боря налил еще по одной за успешное разрешение вопроса.

Дети побежали к музыкантам потрогать баян.

Рита налила чачу в винный бокал и умиротворённо смотрела на горы и реку.
Боря сказал, что это самый вкусный тур в его жизни, потому что 70 градусов еще нигде не было. И персиком даже вкусно отдает.

Роберт периодически аккуратно трогал губу, как солдат Первой Мировой трогал шов полномасштабной полостной операции после огнестрельно-разможженной раны. И немножко держал руку на талии Лизы.

Лиза практически не дышала. Она только светилась. Как гроздья винограда на сентябрьском закатном солнце.

Берта Львовна загадочно смотрела вдаль и чему-то хитро улыбалась.
Я никогда не пью на работе.

Но в тот день я попросила налить мне рюмку чачи. Предварительно проверив жидкость на предмет ос.