— Нету нынче тех туфлЁв, что раньше были. Нету! — жаловался большой серый кот.

Кота звали Глицерин.

— Эх, раньше-то какие туфлИ были. Загляденье! — рассказывал он. — Сядешь, бывало, в такую туфлЮ, и полное тебе удовольствие. И места много, и кожа мягкая. А нынче что? Эх, плохо стали обувь делать. Возьмём, к примеру, вот эту туфлЮ, — и кот кивнул на обувь одного из гостей.

— Причем тут туфли? — спросил кота большой лабрадор, лежавший в углу комнаты. — Туфли-то тут причём? Когда ты свой зад так разъел, что и в двери с трудом пролазишь? Прям, как у слона, зад!

— Что ж, как у слона? — возмутился Глицерин. — И ничего не толстый. Это у меня кость просто широкая.

Лабрадор презрительно фыркнул и отвернулся.

Они жили в небольшой трехкомнатной квартирке. У одного молодого мужчины. Мужчина работал в магазине в автосалоне и продавал машины. Когда продавал, когда нет. Но рассказ совсем не о том.

Глицерина принесли домой с улицы ещё с совсем закрытыми глазками. И мужчина выкармливал его из пипеточки, поэтому…

Поэтому, кот считал его своей собственностью и вёл себя соответственно. Он преследовал мужчину в туалете, стоял на задних лапах, пока тот сидел в ванной, и пытался передней правой вытащить того из противной мокрой воды.

Еду он тоже всегда проверял. Иногда так проверял, что можно было недосчитаться куриной лапки.

— Опять сожрал. Опять! — возмущался лабрадор. — Это же была еда хозяина. Сожрал прямо с косточками.

— Это тебе он хозяин, — объяснял кот, развалившись на полу пузом вверх. — А мне — мой младший братик. Неразумный он ещё. Вот я и контролирую. Мало ли? А вдруг переест? А лапка, что лапка? Может, я устал, очень. Мне весь день снилось, будто я убегаю от кого-то. Так умаялся, так умаялся. И проголодался. Вот и пришлось съесть эту курочку. На себя удар принял. Зато хозяин твой будет стройным.

Лабрадор зарычал и толкнул Глицерина носом. Тот нехотя отмахнулся.

Кличку свою Глицерин получил от мамы мужчины. Ещё будучи маленьким, серый котёнок отличался вредным характером и особым способом выражать своё неодобрение и неуважение к родственникам и друзьям своего человека.

Котёнок считал, что совершенно незачем всяким мужикам и женщинам ходить к ним домой. Раз он есть, то и не нужен больше никто. И поэтому…

Он пробирался в прихожую и, присев над туфлями, босоножками и кедами, старательно дулся. После чего гости с отвращением и ужасом рассматривали свою обувь. Таким образом, он постепенно отвадил от дома всех друзей и подруг своего человека.

Мама мужчины, обнаружив в своих босоножках неприятно пахнущий сюрприз, смеясь заметила:

— Ну что за вредно-паршивый кот? Это же просто какой-то ходячий глицерин! У него неистощимый запас сюрпризов. Ты бы кормил его поменьше.

Вымыв мамину обувь, мужчина принялся сушить её над плитой. И поэтому мама, смеясь, принесла ему фен. Специально для этого дела.

— Приведешь в дом какую-нибудь даму. И случится неприятность. Вот ты и посушишь ей туфли феном.

И действительно. Время от времени он приводил домой женщин. Надо же было устраивать личную жизнь. Но заканчивалось это всегда одинаково. Криками ужаса, отвращения и разочарования. Мужчина закрывал кота на балконе, но тот…

Но тот всегда умудрялся проскользнуть в квартиру. То ли через форточку, с трудом протиснув туда свой толстый зад, то ли проскальзывал через слегка открытую дверь. И совершал своё преступление.

Лабрадор страшно сердился и ругал кота.

— Ты оставишь нашего хозяина без пары. Распугал всех. Никто к нему домой не идёт. Все уже в городе про тебя знают.

Кот горделиво поднимал голову и хвост.

— Да, — говорил он. — Я личность известная. Можно сказать, спец по туфлЯм.

И в этот раз пришла очень приятая девушка. Они посидели, попили кофе и поговорили. Она уже собралась домой. А Глицерин, просочившийся раньше через форточку и совершивший своё тёмное дело, сидел на балконе и смотрел отсутствующим взглядом, говорившим:

— А я здесь не причём. Совсем я здесь не причём. Оно само так получилось.

Девушка, высокая, стройная, с черными волосами, улыбчивая, очень уж понравилась лабрадору. И он тихонько рычал, представляя, какую взбучку задаст Глицерину, когда она увидит в своих туфлях-лодочках результат его стараний.

Но вышло иначе.

Сунув ногу в обувь, девушка замерла. А потом подняла её и с удивлением посмотрела. Мужчина и лабрадор зарычали вместе.

— Это всё мой кот, Глицерин. Он очень ревнует. Он считает меня своей собственностью. Пойдёмте скорее в ванную, я тёплой водички налью!

И он помчался туда и заткнул ванну пробкой. После чего открыл кран с тёплой водой. Девушка опустила туда ножку, и мужчина, нагнувшись, помыл её пятку. Она улыбалась.

После чего он вымыл её туфельку и побежал искать фен. Но не нашел. Тогда он зажёг конфорку в плите и стал сушить туфлю.

Только опустил очень низко и обжёгся. После чего его пальцы разжались, и туфля упала прямо в огонь. Вскрикнув и страшно расстроившись, он попытался достать её. И естественно, обжегся ещё больше. Запрыгав по кухне, он дул на пальцы и ругался, а девушка…

Она смеялась. И почему-то совершенно не расстраивалась. Потом обратила внимание на пальцы мужчины.

Она достала из холодильника лёд и лежавшую там какую-то мазь, и стала растирать его пальцы.

Тот пытался объяснить ей, что он случайно. Но обязательно купит ей такие же туфли. И ругал во всю противного Глицерина, обещая тому страшные кары.

Довольный Глицерин выглядывал из-под дивана. Преступление удалось, как нельзя лучше.

— Не наказывайте его и не ругайте, — внезапно попросила девушка и улыбнулась. — Он у вас очень хороший. Он вас любит.

Лабрадор зарычал и посмотрел на Глицерина таким взглядом, что тот скрылся под диваном.

— Не ругайте, — повторила девушка свою просьбу. — А вот туфли вам действительно придётся мне купить. Завтра. А сейчас давайте-ка мне тапочки. Буду ужин готовить. А заодно и завтрак. Куда же я пойду без туфель? Да ещё и вечером.

У мужчины сразу перестали болеть обожженные пальцы, а лицо…

Лицо расплылось в радостной улыбке. Он забыл немедленно про все неприятности этого вечера и стал помогать девушке по хозяйству.

На входе в кухню сидели лабрадор и кот по имени Глицерин. Пёс довольно улыбался во всю свою собачью морду, а кот…

Кот не знал, как ему реагировать. Он смотрел на оживлённо беседующую пару глазами, полными изумления. Все его старания пошли прахом. Но хмуриться у него не получалось. Девушка ему тоже нравилась.

— И подумаешь! — сказал он лабрадору. — Немножко ей в туфлЮ наделал. Может, я до песочка добежать не успел. Не велика цаца. Помоет.

Лабрадор добродушно ткнул его носом в бок.

— Твоё счастье, — сказал он, — что она не убежала, как другие.

И, подумав, добавил:

— Даже от такого вредно-паршивого кота польза получилась. Но если ты ей ещё раз в туфли кучу наложишь…

И лабрадор раскрыл пасть, показав Глицерину ряд страшных клыков.

— А я что? — сказал Глицерин. — Я ничего. Пусть себе. Я разве против? Будут вдвоём за мной ухаживать.

Он гордо вздёрнул хвост и распушил его, как елку. Потом запрыгнул на диван и принялся ждать, когда ужин будет готов.

А лабрадор всё сидел у входа в кухню и улыбался во всю свою довольную собачью морду.

— Какие у тебя животные дружные, — сказала девушка. — Любят друг друга и тебя.

Мужчина улыбнулся и сказал:

— Это я их люблю. А они мне отвечают взаимностью.

Ужинали вчетвером. Мужчина с девушкой за столом весело беседовали за едой, а под столом…

Глицерин ел большую котлету и жадно поглядывал на лабрадора, уплетавшего кашу с мясом.

— Ты не очень наворачивай, — предупредил он пса. — От такой каши могут плохие сны ночью сниться.

Лабрадор остановился на секунду и показал Глицерину улыбку, полную клыков.

Короче говоря, начиналась новая жизнь. И виновата во всём была туфлЯ. Или тУфля.

А может, и вредно-паршивый кот по имени Глицерин.