На трассе, где поворот, и дорога сужается, становясь двумя узкими полосками, лес подходит особенно близко, метров пять так, не больше… Там всегда пробки. Всегда затор из машин, стоящих в очереди.

Вот там, видимо, его и выбросили. Там он и сидел. Нет, он никого уже не ждал. Да и кого ждать? Раз выбросили, то никто уже не приедет забрать. Никто не протянет руки и радостно не вскрикнет. Не прижмёт. И не погладит…

Большой, серый, худой кот сидел прямо на краю дороги. Именно там, где кромка асфальта обрывается. Метр земли за ним, а потом небольшой ров. Меньше метра. Куда и скатывался весь мусор. А там ещё метра четыре и кустарники, деревья. Лес…

Левый глаз кота был закрыт. То ли, потерял в драке, то ли просто опухло веко. Кто знает. И кому есть дело до этого кота и его глаза? Но кот был умный. Он научился попрошайничать. Становился на задние лапы и передними махал в воздухе. Просительно.

И подавали. От щедрот своих. Кто котлетку кинет. Кто рыбку. Кто кусочек курочки. Вот, прямо напротив него и оказалась старенькая «субару» с семьёй. Папа, мама и дочка, первокурсница. Все жили в городе, находящемся совсем рядом. Буквально, в получасе езды по центральной трассе.

Кот встал на задние лапы и просительно махнул девушке, смотревшей из окна на лес. И она увидела его. Увидела заплывший глаз. Ободранные, худые бока и взгляд…

Взгляд, совершенно безнадёжный и полный обречённости.

— Мама… Мама! — воскликнула девушка, — Смотри на беднягу. Он ведь пропадёт здесь… Пожалуйста, давайте возьмём его. Он ведь совсем никому не нужен.
— Ещё чего не хватало, — рассердилась мама, — тебе учиться надо, а не за котом больным ухаживать. И не думай даже!
— Что там такое? — спросил папа, сидевший за рулём. — Какой еще кот?
— Никакой. Не обращай внимания, — ответила мама. — Самый себе обычный кот. Нечего ей от учёбы отвлекаться. И тем более, нам уже и ехать надо. Жми, давай, быстрее на газ. Смотри, вон, небо хмурится. А нам ещё полчаса ехать. Успеть бы до дождя.
И папа нажал на газ. Машина рванула с места и вместе со всеми пролетела поворот и кота.

Кота, сидевшего там. И так и тянувшего левую лапу к открытому окну.

Они приехали домой вовремя. Очень вовремя. Потому что за окном разыгралась гроза. С громом, молниями и проливным дождём. Там, за окном…

А здесь, в доме, было так уютно, спокойно, тепло и тихо. Хотя…

Нет, не тихо.

Дочка всё никак не могла успокоиться. Перед её глазами стоял на задних лапах худой, серый кот с заплывшим глазом, и передними лапами просил есть, а машины…

Ехали мимо. И он так и стоял один. Совсем один.

Она вышла к столу, где папа и мама обедали:

— Мне нужны ключи от машины, — сказала дочь.
— Какие ключи, — спросила мама. — Ты что? Куда же ты ехать собралась в такой ливень?
— За ним, — ответила дочь. — За тем, мимо кого мы проехали.
У папы упала ложка в тарелку с супом.

— Мимо кого мы проехали? — спросил он. — Кого это мы оставили на дороге?
— Кота. Кота! Одноглазого. Он кушать просил, а у меня не было ничего. И никто ему ничего не дал. Он там так и остался. Один! На трассе. Совсем один! В этом ливне! А мы проехали мимо…
И дочка зарыдала. Папа посмотрел на маму:

— Ты что же не сказала мне, что кот был одноглазый и просил есть? — спросил он у неё. — Почему ты не сказала?
— Я во всём виновата? — ответила мама. — Я о дочери, между прочим, думала. О том, что ей отвлекаться нельзя от занятий.
— Каких занятий, — вдруг разволновался папа. — Что ты несёшь? Он же там умирать остался. Один! А я, получается, виноват, потому что мимо проехал! — закричал папа.
— Делайте, что хотите, — ответила мама. — Вы ненормальные! Никуда в такую грозу и ливень мы не поедем.
Но дочка уже одевалась. Встал и папа. Он громко бросил ложку на стол и пошел собираться.

— Куда? Куда тебя несёт? — кричала мама. — У тебя же сердце больное. Не смей ехать!
Но дочь и отец молча собрались и вышли из дома. Мама выскочила вслед за ними, крича что-то по дороге. Она на ходу натягивала курточку, морщась от холодных, злых и резких порывов ветра со струями дождя.

Маленькая, старая «субару» взвизгнула колёсами по лужам и, разбрызгивая хлопья дождя, рванула туда. Туда, к повороту. Дворники яростно елозили по стеклу, стараясь разогнать бесконечные потоки воды. А снаружи…

Снаружи гремело и полыхало небо. Казалось, маленькая машинка подскакивает от каждого раската. Они подъехали к повороту и дождь немного затих. Машин не было.

Небо было свинцово-серое. Мрачное и нахмуренное. Оно плакало. Оплакивая все наши грехи. Оно лило бесконечные слёзы, наполняя ров между дорогой и лесом водой.

Папа остановил машину на обочине и, не отвечая маме ни одним словом, вышел. Он не надел плащ. Плащ был бесполезен.

Осмотревшись, папа увидел в нескольких метрах от машины палку. Крепко обхватив ее ладонью правой руки, он осторожно начал спускаться по мокрому и скользкому склону.

Мама спросила дочку, куда он идёт, но та не знала ответа. Она напряжённо смотрела ему в спину. Папа был бывшим музыкантом. Трубачом. И его музыкальный слух выделил в бесконечном шуме дождя одну ноту. Диссонанс. Но этот диссонанс и был именно тем звуком, который был ему нужен.

Оттуда, из самого начала леса, из-под небольшой коряги… Да, именно оттуда доносился этот звук.

Папа поскользнулся. Он не удержался на ногах на скользком спуске с дороги вниз. Палка вылетела из его рук и он, скатившись по склону, плюхнулся прямо в ров, наполненный до краёв водой.

Мама и дочка вскрикнули и разом выскочили из машины. Они кричали и бегали по краю дороги. Несколько проезжавших мимо машин остановились. Люди вышли из них и, несмотря на дождь, стали вместе с мамой и дочкой связывать несколько верёвок, чтобы спуститься за упавшим папой. Но папа…

Он встал. У него в руках опять была палка. И он шел в сторону леса. По пояс в воде. Он явно хромал на левую ногу. Люди на дороге, которых становилось всё больше, громко кричали ему. Они узнали от мамы и дочки, что этот человек рискует жизнью из-за какого-то серого кота.

Они кричали. Они орали. Они размахивали руками. Они требовали, чтобы он вернулся назад. Но папа…

Он шел вперёд и вперёд. Слегка прихрамывая на левую ногу. Ему было наплевать на гром молнии и ливший с неба поток холодной воды. Он должен был дойти.

И он дошел. Он наклонился и, пошарив под колодой, поднял вверх что-то тёмное.

Вздох пронёсся по людям, собравшимся у края дороги.

И папа пошел назад. Он нёс в левой руке над головой кота, а правой опираясь на палку, осторожно нащупывал дно под водой, покрывшей всё от леса до дороги. Он прошел ров, который был наполнен водой, добиравшейся теперь ему до груди. И схватился, отпустив палку, за брошенный ему толстый канат. Его вытащили.

Люди, стоявшие на дороге под дождём, радовались. Они радовались спасшемуся человеку и спасённому коту. Мама и дочка целовали папу. Они не могли отойти от него, и дочка… Она взяла из его рук совершенно мокрого кота и прижала к себе.

А один водитель из большого дорогого джипа достал литровую бутылку выдержанного виски и сказал:

— Мужики. Я держал его для особого случая. И вот. Кажется, я его дождался! — он раздал всем одноразовые стаканчики и продолжил. — Мужики я вам всем налью, но…
Я прошу вас не пить. Потому как, хочу, чтобы вы все добрались домой живыми и здоровыми. Женщины ваши пусть выпьют, а вы просто чокнитесь с нашим ненормальным и вылейте на дорогу.
Потому как, такой поступок нельзя не отметить. Очень уж… — мужик помолчал и продолжил: — А ведь я так не поступил бы. Вот ведь, гадость какая!
Они стояли под проливным дождём, и виски в их одноразовых стаканчиках смешивалось с водой, лившейся с неба бесконечным потоком.

Мужики чокнулись и вылили всё виски на асфальт. И точно так же поступили и их жены. И только один человек выпил. Папа. Ведь мама тоже могла вести машину. И вскоре…

Вскоре старенькая «субару» летела по направлению к дому, а внутри сидела семья.

Папа на пассажирском месте. Левая нога уже почти не болела. Папа смотрел через лобовое стекло на блестящие молнии. Папа улыбался. Его развезло немножко после ледяного душа в канаве и ста грамм виски.

Дочка на заднем сидении прижимала к себе серого, спасённого кота. Она вытерла его полотенцем, и ему стало хорошо. Кот громко, на всю машину, замурлыкал.

— Ишь ты, громко как! — сказала мама, сидевшая за рулём.
— Это у него по сердцу трактор маленький ездит, — улыбнулась дочка.
— А папа-то у нас герой. Самый настоящий герой! — вдруг сказала мама.
— А я в этом и не сомневалась никогда, — ответила дочка.
И, дотянувшись, чмокнула папу в шею.

— Не сердитесь на меня, пожалуйста, — попросила мама, и папа с дочкой хором ответили:
— Не будем!
Маленькая «субару» уносилась к дому, разбрызгивая хлопья дождя. Внутри сидела счастливая семья и серый кот, который прижался к девушке. У него по сердцу ездил тарахтевший трактор. А снаружи…

Свинцовое небо плакало. Оно лило слёзы обо всех наших грехах. И гром гремел. А на асфальте расплывались следы от пролитого виски.

Ведь здесь спасли одну душу. Маленького, серого кота.