Дяде Пете друг подарок привез. Из самого Заполярья! Бутылку. Да не простую, а со спиртом. Казенную. С этикеткой. И на этой самой этикетке слово «Спирт» крупно, а ниже другое слово. Непонятное — «ректификат». А так все в порядке и градусы есть — числом 96, и цена — три рубля пять копеек.
Похвастал, конечно, дядя Петя обновкой.
— Так это же пять шкаликов! — мгновенно вычислил Камасутренко.
Ничего себе!
Живут же люди там на Севере! Мало того, что надбавки сумасшедшие получают, так еще пять шкаликов за трояк купить могут. Причем, свободно!
— Зато там холода такие, что водка замерзает! — пожалел северян дядя Марик.
— Совсем? — не понял Накойхер.
— Совсем…
— А как ее тогда наливать? — заинтересовался Гениталенко.
— Может, подышать… — бережно спросил дядя Петя.
— На троих? — рассмеялся Камасутренко. — Вот поэтому там спирт и пьют. Он не мерзнет!
О, так мы, временно, на Севере! — обрадовался Накойхер.
И все общество с надеждой посмотрело на дядю Петю. А он понял, что бутылка уже не его, а общественная.
— А закуска? — сварливо спросил Межбижер, которого никто сюда не звал. И вообще человек посторонний и неприятный.
Но люди переглянулись. Ответить Межбижеру значило не только удостоить, но и признать участником. Как минимум дискуссии. А то и процесса. Полная потеря квалификации!
Молча рванул Гениталенко клапан кобуры. Межбижер испугался и присел. А Гениталенко добыл из кобуры кольцо колбасы, сильно пахнущей чесноком.
— И запах отбивает! — строго сообщил он и вопросительно глянул на общество.
На столе тут же появились два крутых яйца, луковица и плавленый сырок.
— Вот это боевая подготовка! — восхитился дядя Петя.
— А мы сюда не в домино пришли играть! — парировал Камасутренко и тут же скомандовал: — Хлеб!
И на стол дополнительно легли два пирожка с горохом.
— Стакан! — отчеканил Камасутренко.
И стакан явился мгновенно. Заслуженный, потертый, можно сказать, стакан.
— Доверяете? — утвердительно спросил Камасутренко.
Вместо ответа дядя Петя протянул ему бутылку.
— Почем пьем?
— По пятьдесят! — решило общество.
Это означало примерно сто двадцать грамм на рыло с одного раза. Учитывая похолодание в Аргентине и жажду в Одессе, нормально.
Недрогнувшей рукой влил Камасутренко немного жидкости в стакан.
— Воду! — скомандовал он.
И тотчас явилась вода.
Да-а, хорошо иметь специальность в руках и в голосе!
Первую чарку оприходовал дядя Петя. В знак уважения и оценки подвига.
Потом поднесли дяде Марику. Возраст уважать надо! Потом пил Гениталенко, Сема Накойхер и, наконец, сам Камасутренко.
— Первый тайм мы уже отыграли! — фальшиво спел Накойхер.
— Пошли на второй! — решили все.
Разлили. Выпили. Стало хорошо. Но… На дне бутылки оставалось еще с палец высотой жидкости. Рядом суетился Межбижер и заглядывал в глаза.
— Налить, что ли… — трусливо подумал Камасутренко.
Но тут появился Герцен, и все обрадовались.
— Соломон, спирт будете? — радушно пригласил дядя Петя.
Герцен посмотрел на каплю оставшейся жидкости, обиделся и спросил:
— Какой спирт?
— Спирт и есть спирт! — пробормотал Накойхер.
— Не скажи! — заупрямился Герцен, — есть спирт полезный этиловый, а есть вредный и опасный метиловый!
— В смысле, опасный? — непослушными губами прошептал Камасутренко.
— От него слепнут! — проинформировал Герцен.
Межбижер вздрогнул, дернул рукой и задел стакан. Тот упал и покатился по столу.
— Ты что, ослеп? — взревел дядя Петя.
Межбижер поморгал, потом вспомнил и возликовал:
— А я не пил!
— Достаточно надышаться парами! — до ужаса огорчил его Герцен.
И тотчас поплохело не только Межбижеру, но и всем остальным. Если от паров…
Накойхер ощутил, что глаза смотрят в разные стороны и сами собой закрываются, а дядя Марик осознал, что сердце бьется как-то не так.
— Что делать? — побелевшими губами шептал Камасутренко.
— Для начала сотрем отпечатки пальцев с бутылки и стакана! — сообщил Герцен.
— Зачем? — даже погибая, Гениталенко оставался криминалистом.
— Может быть, умрут не все, — пояснил Герцен, — а у оставшихся в живых не будет неприятностей.
— Может, скорую? — цеплялся за жизнь Камасутренко.
— Поздно! — скорбя молвил Герцен.
— Ну, я пошел! — заторопился Межбижер.
— Стоять! — докатился до команды Герцен. — Что мы их тут валяться оставим?
Дружный стон прозвучал в ответ.
Решив, что натешился вдоволь, Герцен взял в руки бутылку, осмотрел этикетку и оскорбился:
— Что вы мне тут голову морочите? Тут же написано русским языком, что спирт питьевой!
Немыслимая надежда зажгла погасшие глаза членов компании.
— И-и? — взвизгнули они все вместе, как поросенок Нюф-Нюф.
— Питьевой спирт в разумных дозах не вреден!
— Ура! — взвыла компания! — Мы выпили меньше!
А Накойхер пожал руку Герцену и сообщил, что тот спас ему жизнь.
Стали расходиться.
— Эй, — позвал Герцен, — тут еще немного осталось! Может, допьете?
Но никто почему-то не захотел.