я пишу на листе акрилом
(тёмно-серым, под стать весне)
той, которая не любила,
но которая стала всем.
//
помню, в солнечный день весенний
я под сердцем тебя унёс,
вдев цветок голубой сирени
меж волнистых твоих волос.
и хоть ты, как была, осталась
ни моей, ни чужой — ничьей,
чтобы жить, мне хватало малость
слышать сладость твоих речей.
чтобы жить, мне хватало только
на себе ловить взгляд-кинжал.
чтоб писать — себе делал больно,
чтоб не чувствовать боль — бежал,
я бежал,
чтобы вновь напиться,
чтобы только не знать тоски.
я бежал, и за мной с щирицы
следом падали лепестки,
а потом, из усохшей плоти
по утрам доставал ножи
и смотрел, как во тьму уходит
моя милая femme fragile.
но сейчас мы, пожалуй, квиты,
всё когда-то воздастся нам,
пока синие гиацинты
вянут медленно у окна.
каждый текст был тобою создан,
моя милая, мне дала
ты ни меньше, ни больше — воздух,
без которого я дотла
в каждой из посвящённых строчек
никогда бы не догорел.
и теперь — не порвать их в клочья,
не спалить ни в одном костре.
//
время 6:42, сквозь ставни
улыбается мне рассвет,
аккуратную точку ставлю
и заклеиваю конверт.
я желаю тебе стать сильной,
не храню ни любви, ни зла.
адресат:
«та, что не любила,
но которая
всем
была».