Народные грузинские танцы наверняка видели. На лошадях не надо, вдруг упадут. Танцы хорошо, но кого этим сейчас удивишь.
Мозг Бесо рвало на части. Важные, очень важные гости его сына Коте должны были посетить их скромную, но очень аутентичную (Бесо так и писал всем туристам) деревенскую усадьбу.
Обычно в Грузии это означало прадедушкину постройку с дедушкиной пристройкой плюс шестнадцать видов алкоголя по периметру. И мангал.
Третий вечер ничего не приходило ему в голову. И как назло жена Лия уехала помогать старушке матери с прополкой кукурузы в соседнее село. Сына ждали через неделю.
— Жужуна, — позвал Бесо сестру.
Разбитная хохотушка 46-летняя вдова Жужуна была цветущей веселой медсестрой в местной поликлинике, бездетной вдовой и жила с семьей брата чтоб не так одиноко было.
Жужуна пришла из кухни.
— Ну чего тебе, опять мучаешься. Говорю тебе, наготовим всего, я пхали сделаю шести видов только. Споем так, что у них глаза на лоб повылазят. Чего ты выдумываешь всё.
Бесо вздохнул. Не понимала его Жужуна. Он взял телефон и набрал старого друга Зазу.
Заза пришел через 15 минут и сразу положил на стол две пачки страшных самокруток.
Бесо понял, что решение придется искать литра четыре и достал из старинного бабушкиного буфета три литра прошлогодней чачи.
Сестра выглянула из кухни так внимательно, что Заза сразу начал внимательно соскребать катышки со старинных физкультурных штанов.
— Рассказывай, — присел он к столу, затылочным зрением пеленгуя вход на кухню и разлил по первой.
— Ну что рассказывать. Коте, мой мальчик дорогой, пусть господь дарует ему долгие годы, привозит к нам коллег по работе. Все умные ребята, и наши там и японцы, все медики. Потом они на год уезжают работать в Японию. Дай бог Коте там сможет хорошо в их госпитале попрактиковаться. Я должен так встретить этих гостей, чтобы слава про наш край, про наш дом разошлась на всю их красивую страну. Чтобы не подумали, что мой мальчик какой-то бесхозный, ни двора, ни кола.
А то вон, Гигла помнишь? Встретил родственников своей будущей невестки Нанико, из Кутаиси приехало сорок девять человек. Хотел выпендриться — европейский фуршет устроил. Типа мы не дикари тут барана рвать зубами. 21й век на дворе, хватит уже тазами хинкали перемешивать.
Всю ночь его несчастная жена Дарико сидела стаканом из нарезного батона кругляши вырезала, потом мазала на них то масло, то икру, перья какие-то сыпала сверху, чтобы по-модному. Из салями лебедей делала. Какие-то кормишоны доставали из Тбилиси сверху клали. Все как в Париже. Чтобы не напиваться и животы не набивать.
И что? Как сейчас весь Кутаиси зовет Гиглу? Скрудж Макдак. Думают жмот он и совсем больной на голову. Не бывало прежде у грузин таких болезней, чтобы перьями родственников кормить. Дарико за ночное оригами из батона зовет его просто придурок.
Вот и боюсь я. Не хочу обычное грузинское двухсуточное застолье устраивать, не выдержат они. И по-европейски тоже не вариант. Что делать ума не приложу.
Заза прикурил вторую самокрутку и разлил еще по одной. Дело было непростое. Удивить надо было не то слово.
— Давай вот что сделаем. Я сейчас схожу к брату своему, Датико, у него дочка, племянница моя Татия очень увлекается всем азиатским. У нее и плакаты какие-то с иероглифами по комнате развешаны и песни вечно какие-то она слушает не по-нашему. Спрошу у нее про традиции японские, что им понравиться может, что удивит.
На следующий день Бесо ждал друга у калитки. Заза шел резво, но брови были недобрые. Молча зашел в калитку, кивнул другу и пошел в дом.
— Ну что я могу тебе сказать, друг мой Бесо. Поговорил я Татией, многое она мне рассказала. Умная она девочка. Но не знаю я.
Бесо неспокойно сел. Из кухни, вытирая руки от жирного мясного фарша, вышла Жужуна.
— В общем, про еду она сказала так — еда их совсем на нашу не похожа. Едят они скромно и пьют как птенчики — стаканчики у них для чачи малюсенькие и рыбу они страсть как любят.
— Окуней им что-ли нажарить? — предположила Жужуна.
— Вот вы правда деревня деревней, — махнул рукой Заза, — они едят не жареную, а это, погоди. — Заза достал из кармана тетрадные листки и развернул. — «Су-ши. Это рыба с рисом и огурцом завернутое в водоросли».
Жужуна всплеснула руками
— Да господи боже мой, огурцов полное поле, только чего их пустыми есть, помидор бы туда, орехов, масла кахетинского, зелени свежей с огорода.
Незавтракавший Заза волком поднял глаза.
— Какое масло, женщина, тебе говорят сууши. Шарики такие. маленькие.
Бесо посмотрел на сестру. Тут он мало что мог посоветовать. В кухню он входил только, чтобы поставить чашку в раковину.
— Шарики. — Жужуна растерянно искала решение в воздухе, — ну можно салат размельчить, скатать в шарики как пхали, но сока много будет. Но можно будет рисом облепить. А окуней как в шарики катать? — Жужуна посмотрел на брата.
Вид брата не выражал никакого оптимизма насчет облепленного рисом кахетинского салата.
— Вот тут написано, что сверху должны быть водоросли, — добавил безысходности Заза и уверенно достал из буфета недопитую вчера бутыль.
Жужуна, что случилось впервые, не обратила на это внимания вообще никакого.
Она судорожно искала решение.
— Водоросли. водоросли знаешь где были, Бесо, — в глазах брата мелькнула надежда, — помнишь в прошлом году Гела-хромой трактор свой утопленный неделю вытаскивал из реки? Вот тогда вся машина в водорослях была, вся зеленая, как кузнечик. Не пойдут такие?
Заза поднял глаза к люстре, стараясь не проявлять излишнего презрения.
— Нет, не пойдут. Нужны листья сухие из водорослей. Называется, — Заза глянул в бумажку, — «но-ри». И соус нужен специальный острый — «Ва-са-би».
— Листья? — Бесо выпрямился, — а виноградные листья не пойдут?
— Да, — оживилась Жужуна, — смотрите, мы огурцы с помидорами и орехом облепим рисом, я у Нателы возьму мешок риса, и сверху обмотаем виноградными листьями. Вот вам ваши суши.
— Это не японские суши будут, а грузинское издевательство, — ухмыльнулся Заза. — Вот еще есть вариант — «са-ши-ми».
— Это что такое?
— Это сырое мясо или рыба. Нарезанные тонкими ломтями.
— Колбаса что-ли? — задумалась Жужуна
— Нее, это бастурма, точно бастурма, — обрадовался Бесо, — это у нас есть.
— Или сырая рыба, — уточнил Заза.
— Просто сырая рыба? Без ничего? Без ткемали? Без чесночной воды? Без специй? Слушай, как они там вообще едят это все, а? — не хотела принимать древних японских кулинарных традиций Жужуна.
— Да где у них время перетирать твое ткемали, женщина? Они компьютеры делают, понимаешь, компьютеры, — разъяснил Заза диким кавказцам степень занятости японцев.
— А еще что там есть в твоем списке? — Бесо все еще с надеждой смотрел на друга.
— Еще, еще есть одна очень старинная традиция. Но вы только спокойно выслушайте. Я не виноват. Японцы древняя нация, почти такая же древняя как грузины. И тоже очень любили оружие и воевать любили. Традиция только эта. В общем, еду надо разложить на обнаженную девушку и есть прямо с девушки. Ни-о-та-мо-ри называется. Еда у них так наполняется энергией и теплом. Вот. — Заза зажмурился, хорошо зная характер Жужуны.
— В Грузии кое-что другое наполнится если наши увидят такое, — раскрыла секрет грузинского темперамента Жужуна.
Бесо стал похож на суслика, который выпрямился в поле, прислушиваясь к опасным звукам. Жужуна пододвинула стул, села и налила себе чачи.
— Как прости?
— Есть надо прямо с девушки, это не я так делаю, это Татия сказала, что японцы так делают, — постарался спастись Заза.
— И с кого в нашей деревни будут есть гости моего сына? — Бесо окончательно выпрямился на стуле.
Жужуна выпила.
— А так еще условие, — Заза вжался в табуретку, — есть надо с девственницы. Просто они говорят, что еда, достигшая температуры человека, лучше переваривается.
— Эти несчастные про сковородки никогда не слышали? — всплеснула руками женщина.
— Не знаю слышали они про сковородки или нет, но нужна девственница. У нас вся молодежь уехала в Тбилиси поступать. В селе три бабки и два деда. С кого пообедаем? — развеселился после третьей рюмки Заза, — вы поймите, гости ваши если этот обряд у нас увидят, они его в жизни не забудут.
— Это точно, такое не забывается, — хмуро подтвердила Жужуна, представив единственную девственницу села, 83-х летнюю бабушку Маро.
Бесо медленно перевел взгляд на сестру.
— Бесо, брат мой, ты почему на меня так смотришь? Побойся Бога, какая из меня девственница, я 8 лет была замужем.
— У тебя муж утонул с похмелья в реке 16 лет назад, кто ты если уже не девственница, — Зазына раскованность могла дорого ему стоить.
— Нет, Жужуна, дорогая, как ты могла такое подумать, — голос Бесо стал таким проникновенным, как 15 лет назад, когда он просил ее взять кредит на новый трактор, — ну просто подержать эти суши ты же можешь?
— Но надо обнаженной, — настоял Заза.
— Я тебе в голову сейчас этот графин запущу, японец ты хренов и потом тебе ни обнаженная не понадобится, ни замотанная, идиот ты рисовый, — Жужуна скомкала кухонное полотенце и швырнула его в гостя.
…
До позднего вечера три человека обсуждали прием гостей. Без традиции не выходило. Помощи ждать было неоткуда.
…
Ровно через неделю к аутентичной усадьбе подъехала большая машина. Молодой врач Коте всю дорогу рассказывал своим японским коллегам о грузинских традициях, прохладном погребе марани с красным вином, о горячем харчо и теперь вся компания с нетерпением ждала интересного вечера.
На терассе стоял отец и мать Коте. Заза в белой рубашке сиял, как медный пятак. Гости вошли в дом.
Посреди зала в большом кресле лицом к гостям сидела Жужуна. На ней была белая праздничная блуза, длинная цветастая юбка, и какие-то спицы в волосах. На коленях у нее лежал поднос, на котором лежали какие-то шарики, квадратики и пахло жареным карпом.
За неимением васаби в маленьких розетках по углам подноса был налит свежий ароматный зеленый ткемали.
На маленьких блюдцах красовалась сытно по-грузински нарезанная бастурма и сервелат.
Отварной говяжий язык прикидывался сырым японским лососем.
Рисовые шарики с оранжевыми вкраплениями подозрительно походили на сладкий плов бабушки Маро с изюмом и сушеным абрикосом.
Креветок не было, но соседские мальчишки очень удачно наловили речных вкуснейших раков.
И только огурцы оставались огурцами.
— Дорогая тетушка Жужуна, — Коте поспешил обнять любимую тетю.
— Прошу минуточку внимания! — громко воскликнул Заза, — Здесь и сейчас вы имеете счастье лицезреть древнюю народную японскую традицию Ниотамори, когда еда подавалась на юной (Заза поперхнулся) деве, дабы изысканное блюдо могло нагреться теплом человека и стать еще более прекрасным. Просим отведать суши и сашими нашего изготовления прямо с уважаемой Жужуны.
Уважаемая Жужуна крепче уперлась пятками в пол.
Обалдевший Коте скрутился в три погибели и от смеха не мог произнести ни слова, только странно хрюкал и стонал.
Японские гости, услышав серьезное слово Ниотамори, искали глазами юную деву, улыбались и не зная насколько все серьезно, боялись выразить неуважение.
Отсмеявшись, Коте взял с тети поднос и обнял ее.
— Спасибо тебе, моя дорогая, я знаю как вы хотели встретить меня по-особенному, спасибо вам всем. Но мои друзья так хотели попробовать настоящие домашние хинкали, наше вино, послушать грузинские тосты.
Жужуна внимательно следила за Зазой.
— Ах ты ирод, это все ты, — улыбаясь гостям праздничная Жужуна шла убивать великого знатока азиатской культуры, — я тебе сказала, что надо хинкали нормальные детям делать, всё ты, идиот рисовый, я тебе покажу.
Заза выскочил на террасу зарывая голову от полотенца Жужуны.
Бесо с мокрыми глазами смотрел на горячо любимого сына.
Лишь бы всё у него сложилось в жизни. А хинкали. Хинкали сейчас будут. И вино. И песни, сынок…