-Сёмушка, ну-ка, залезь на столб, погляди где немцы!
Сёмушка суетливо плюёт на ладони, подпрыгивает и карабкается по гладкому столбу. Получается не очень. Руки слабоваты, да и возраст не тот. Сёмушке уже давно за сорок, он и раньше-то не очень сильным был, а теперь и подавно. Но он всё равно старается, лезет, но вновь и вновь соскальзывает вниз, съезжая лоснящимися брюками по деревянному столбу.
Пацаны смотрят на этот аттракцион и смеются. Сёмушка смешной и безобидный. А люди в детстве часто бывают злыми и жестокими. Некоторые взрослеют и становятся добрее, а некоторые нет. Это как повезет.
Сёмушка, не смотря на свой возраст, так и не повзрослел. Как был малым дитём, так и остался. Так и не стал он Семёном Петровичем. даже Семёном не стал. Так навсегда и остался Сёмушкой.
Когда-то он, говорят, нормальным был. Но не долго. В сорок третьем, когда Сёмушке восемь лет стукнуло, он и спятил. Прямо на свой День Рождения.
Город наш немцы в самом начале войны заняли, мы от границы не далеко.
По началу вели себя вежливо, даже евреев не сразу увезли и постреляли. Но потом озлобились. Особенно, когда наши наступать начали.
Сёмушкина мать, говорят, женщина была красивой, высокая, коса с руку толщиной. Вот на Семушкино День рождения они гулять пошли. Мама его в новом платье, а Семушка тоже нарядный, в белой рубашке. По дороге офицер какой-то в автомобиле ехал, ему мать Семушкина и приглянулась. Он ее к себе затащил, силком взять хотел. А она, дура его ножичком полоснула. Убить не убила, конечно, просто лицо порезала.
На этот же день ее повесили. Сёмушка плакал сильно. Его увести хотели, но он все равно сбегал. Всю ночь нарядный, как был, под повешенной мамкой простоял, как камень.
Потом его тетка к себе взяла. Но Сёмушка уже свихнулся, как говорится. Разговаривать почти перестал. Только иногда лепетал «Мама, нельзя! Мама, нельзя!».
Сёмушку больше жалели, конечно, даже дерево, на которой мать его повесили, спилили потом, чтобы он к нему не бегал.
Когда он увидел, что дерева больше нет, запаниковал, начал кричать что-то неразборчивое, слюна пошла, упал, по земле кататься начал. Его фельдшер и сторож из клуба насилу связали. После этого случая Сёмушку увезли куда-то.
А лет через пять он вернулся. Истерик больше не закатывал. только бродил по посёлку. К нему привыкли, что с него взять-то? Он безобидный. Кто подкормит, кто папироску даст. Мужики его пару раз поили ради смеха.
Но это уже потом, когда он повзрослел. Пьяный Сёмушка был таким же смирным, засыпал где-нибудь, да и всё.
А пацаны иногда над ним смеялись. То на столб немцев смотреть пошлют, то ещё чего-нибудь придумают.
Били Сёмушку дважды. Один раз шабашники. Подумали, что тот у них тушёнку украл. Нашли тоже вора.
А второй раз попался под руку пьяному Макарову. Это у нас такой передовик. Отмечал премию, налил Сёмушке, а тот нечаянно стакан разлил прямо передовику на новый пиджак.
Сёмушка оба раза плакал, как ребёнок. Хотя он и был ребёнком.
А потом, когда ему уже лет пятьдесят исполнилось, Сёмушка и умер.
Было это весной, в ледоход. Не понятно, как такое произошло, сынка макаровского, Лёшку, унесло. Он по речке гулял, а с ним собака Жужа и её подросший щенок. Лёшку с собакой вытащили, а щенок испугался, что ли, вместо того чтобы к людям прыгать, наоборот, на другую льдину сиганул, да и понесло его.
Ну, народу не до щенка, конечно. Слава богу пацана спасли. А Жужа по берегу носится, скулит, лает, да что поделать. Видно у щенка ее судьба такая.
Ну, вот такие дела. И тут, не знаю, что на Сёмушку нашло. Заорал своё «Мама! Не надо! Мама! Не надо!» и сиганул в воду. Никто опомниться не успел.
Сёмушка к льдине со щенком поплыл, все орать начали:
-Сёмушка! Ты куда?! Греби назад, дурак! Потонешь!
Да куда там, бесполезно. Тут уж за Сёмушкой вслед бросились. Но не успели. Потонул наш дурачок.
Его вытащили, конечно, но уже мертвого. Он и впрямь дурачок, плавал плохо, тем более в ледяной воде. Чего полез?
Похоронили его на кладбище, рядом с мамкиной могилой. Тут уж он впервые взрослым стал. На табличке записали Семён Петровичем. Кто-то потом выцарапал ниже «Сёмушка». Закрашивать не стали. Сёмушка он и есть…