Мы в жизни любим только раз…
— Лизка, это ты? — молодая женщина остановилась и повернула голову направо, откуда доносился такой знакомый голос — так картавить мог только один человек — её любимая школьная подруга Верочка.
— Вера! Как я рада тебя видеть! Сколько мы с тобой не виделись — лет семь, наверное, уже? — весело затараторила Лиза.
— Не помню, может быть и так. Время так быстро бежит! Не успели и оглянуться — и оба на — сколько лет уже прошло! — смеялась Верочка.
— А как ты поживаешь? Какая ты красивая стала! Просто расцвела! — восхищалась Лиза, тайком рассматривая подругу и любуясь её нарядом.
— Лизка, в общем так. Ты сегодня приходишь ко мне в гости — и не говори, что ты занята. Сегодня пятница. Жду тебя в девятнадцать часов и не опаздывай. Да, адрес моих родителей ещё не забыла? — Вера ехидно прищурилась.
— Конечно нет, дорогая — как такое можно забыть? — Лиза с удивлением посмотрела на соратницу по играм, девичьим тайнам и опасным вылазкам. В семь буду. Вино и тортик захвачу. А твоя мама так же, как и раньше, любит «Наполеон»? Видишь, я ничего не забыла.
— Да, Лизонька, это любимый и мной, и мамой тортик. Обязательно приходи. Я и мои родители будут очень рады тебя видеть. За одно и посплетничаем. Ну всё. Я спешу. С нетерпением жду вечера — пропела Верочка и растворилась в людской толпе.
Лиза всё ещё стояла на месте и не могла сделать ни одного шага. Разные эпизоды всплыли в её голове — вот они вместе с Верочкой готовятся к экзаменам, учат химию и физику, выстраивают в столбики формулы, рисуют гиперболы и параллелепипеды, пишут сочинения, обсуждают мальчишек и делятся своими мечтами. Бередили душу и первые девичьи слёзы, и давно прошедшие переживания, и грёзы надежд, и врезавшиеся в память, и от этого такая незабываемая первая любовь.
Долго не раздумывая, Лиза поспешила в магазин за любимым грузинским вином «Киндзмараули» и тортом «Наполеоном». Ей ещё предстоит отпрашиваться у своих домашних, чтобы пойти в гости к старинной подруге, которая приезжает в родной город не очень часто, потому что живёт почти за тысячу километров от дорогих её сердцу пенатов.
— Лизонька, деточка, проходи, не стесняйся — ворковала в коридоре Людмила Ивановна, встречая Лизу и пропуская её в гостиную.
Как всегда, белая батистовая скатерть и накрахмаленные салфетки, прямоугольный лакированный стол, мельхиоровые приборы. И, о да, украшение любого праздника — немецкий чайный сервис «Мадонна» — всё, как и было прежде много лет назад. Улыбнувшись, гостья протянула для приветствия Петру Семёновичу руку, который привычно назвал её «красотулькой» и чмокнул в щёчку.
Выпив по бокалу вина и отведав тортика, Людмила Ивановна и Пётр Семёнович откланялись, оставив девчонок одних. Деликатность и тактичность, как всегда, являлись отличительна чертой Верочкиных родителей.
— Ну наконец то, мы с тобой, как раньше, вдвоём — ставя на стол недопитый хрустальный фужер с вином, произнесла Верочка. Ну рассказывай, как у тебя дела. Знаю, что ты замужем и детки у тебя есть. А я, как ты помнишь, тоже не одна. Муж работает юристом в частной фирме, а я тружусь редактором в местной газете. Всё хорошо у нас. Сын растёт, во втором классе уже учится. Любопытный жуть, прям как я в его возрасте. Да ещё растёт таким же, как и я — великим авантюристом. Немного помолчав, женщина добавила:
— А помнишь, как мы с тобой хотели выйти замуж за лётчиков? Даже поступать в университет мечтали в город, где есть лётное училище? А ещё тридцатилетних парней считали «стариками»? Какие же мы с тобой были глупенькими!
— Я ничего не забыла. А помнишь, как мы с тобой пирожки с вишнями жарить учились и чуть не устроили пожар? Мы такие гордые были — сами готовим — хозяйки страшные!
— Да, было золотое время, когда всё и всех любишь, на всё надеешься и всему веришь. Но время снять розовые очки неизбежно приходит, и ты видишь, что не всё так просто, и, даже если ты семи пядей во лбу, это не значит, что ты будешь успешной. Да, что это я о своём, да о своём. Рассказывай. — Вера без церемоний разглядывала притихшую подругу.
— У меня прекрасный муж, двое детей — Катюша и Владик, погодки. Кате десять лет, а Владюшке — девять. Забавные они у меня! Работаю оператором на местном предприятии. Всё так хорошо сложилось! Муж, правда, не лётчик, но за рычагами на высоте работает. — Лиза замолчала и начала теребить скатерть.
— Ты Андрея когда в последний раз видела? — на Лизу смотрели голубые глаза, обмануть которые у девушки редко получалось. — Ты с ним, после всего случившегося, хотя бы поговорила?
— Нет, не говорила. Не было такой возможности, да и ни к чему это было. Расстались, так расстались, ничего страшного. Пережила, переступила и пошла дальше. Уже сколько времени прошло — почти тринадцать лет! Я уже и думать о нём забыла.
— Ой, Лизка, не сочиняй — плавали, знаем. Как не умела раньше врать, так и не научилась. Забыла она — а почему глаза на мокром месте? Ну прости, родная, что сделала тебе больно. Нужно закрывать плотно в прошлое двери, иначе, оно не даст тебе дальше идти вперёд и быть счастливой — вещала мудрая подруга.
— Ты такая молодец, что тогда не сломалась — продолжила Верочка. Я даже не знаю, как бы я это выдержала, а ты — умница, расправила плечи и начала жизнь с чистого листа. Я горжусь, что ты у меня, такая несгибаемая и сильная, но в тоже время, такая нежная и ранимая.
Лиза молчала. Она вдруг очутилась в другом мире, там, где ей — семнадцать лет, где она с упоением обсуждает с подругой фасон выпускного платья, наизусть читает стихи Есенина и Блока и готовится к свадьбе. Ничего, что так рано, зато она любит и любят её — искренне, надёжно и незыблемо.
Вот и платье она своё свадебное увидела — белоснежное, с пышными нижними юбками — просто загляденье! Наряд юной невесты переливается блестящими стразиками, которых на платье видимо-невидимо! Лакированная туфелька на изящной ножке с перламутровым бантиком, способна свести с ума кого угодно, а фата — это вообще произведение искусства! Она состоит из трёх ярусов, и является атрибутом её невинности и честности, спускаясь и достигая тонкой талии, перетянутой нежным кружевным пояском.
А какое замечательное обручальное колечко подарил ей Андрей! Оно выполнено из благородного жёлтого металла с небольшим, но настоящим бриллиантом в центре изделия! Красивое и немного вычурное, оно обрамляло безымянный девичий пальчик, являясь символом вечной и бесконечной любви, чистоты и непорочности, залогом удачного союза на всю жизнь! На внутреннем ободке кольца была выгравирована надпись — «навсегда», что означало серьёзность намерений и желание быть вместе, не взирая ни на какие преграды.
Как давно это было! Лиза очнулась от своих переживаний, от которых сердце билось в бешенном темпе, а грудь высоко поднималась, на бледных щеках заиграл румянец, а кончики пальцев превратились в холодные айсберги.
— Ты знаешь, Верочка, оправившись от предательства, я снова научилась дышать, улыбаться, да что там, я заново научилась жить!
Помнишь, как я рыдала, уткнувшись головой в колени твоей мамы?
Она, утешая меня, тогда говорила:
— Не плачь, девочка! Пусть эта неприятность будет для тебя уроком на всю жизнь — в жизни может произойти всё, что угодно. Самое главное — люби и уважай себя. Выше нос и подними голову! У тебя всё будет хорошо! По сравнению с мировой революцией — это не беда! И поверь мне, это не потеря вовсе, а приобретение. Ты получила личный опыт, правда, очень дорогой ценой! Поверь, детка, скоро на эту ситуацию ты посмотришь уже другими глазами.
— Почему Андрей так поступил с тобой и даже не объяснился? Вот так я тогда и не погуляла на твоей свадьбе в качестве твоей дружки! За то через три года я была приглашена на радостное событие, которое ты отмечала с другим, более достойным человеком — Вера внимательно посмотрела на Лизу и спросила:
— Ты счастлива? Ты любима?
Встретившись взглядами с подругой, Лиза сказала:
— А ты как думаешь? Конечно, всё у меня хорошо. Я очень благодарна своему мужу за всё, что он для меня делал и делает. Я люблю его по-настоящему, а ту, первую свою любовь, вспоминать больше не хочу — не стоит она больше моих слёз — с кривой улыбкой тихо произнесла Лиза.
Вера заметила нервное подёргивание век подруги и почувствовала своей кожей боль, которая скользила в каждом слове Лизы, хотя девушка отчаянно пыталась это скрыть. Обняв девушку, Верочка произнесла:
— Мне так жаль, и я не хотела тебя огорчать, но пора уже вырасти из детского платья, в которое ты себя втиснула когда-то — оно тебе уже не по размеру. А стихи ты всё ещё пишешь? Они у тебя в юности были такие замечательные! Их можно напечатать в моей газете — я помогу тебе в этом — миролюбиво сказала Верочка.
— Нет, сейчас я не пишу ни стихи, ни прозу. С тех незапамятных времён они застыли и превратились в лёд.
Не видя уже смысла продолжать разговор, Лиза заказала такси. Только зайдя в автомобиль, девушка позволила пролиться нескольким слезинкам.
— И зачем Вера разбередила незаживающую рану? — думала Лиза. Хотя кое в чём подруга была права — нужно избавляться от скелета в своём шкафу и надёжно спрятать его в саркофаге, но пока у девушки это плохо получалось. Она ещё не вытравила из сердца былую любовь.
Вдруг она увидела себя в своей детской комнате, со стен которой на неё смотрели фотографии актёров, вырезанные ею со старых глянцевых журналов. На фортепиано стоят её любимые куклы в разноцветных и длинных платьях. На письменном столе лежит раскрытая книга со стихами Сергея Есенина.
Вот она сидит на кровати и на мелкие-мелкие кусочки разрезает маникюрными ножницами своё новое белоснежное свадебное платье и фату. Туфли она уже превратила в хлам, разбив и разрезав на части. Флакончик с духами она безжалостно разворотила молотком. В воздухе тянется шлейф, состоящий из запаха корицы с чуть уловимыми нотками розмарина и лимона — этот аромат подарил ей когда-то Андрей. Лиза сосредоточено кромсает свою жизнь, разбивая, разрушая, раскалывая её на множество осколков свою душу. Эта душа уже никогда не будет прежней — с покалеченной и затем сложенной из кусочков чашки не пьют — она царапает руки и губы до крови.
Взгляд девчонки вдруг падает на бархатную коробочку. Не раздумывая ни секунды, она хватает коробочку, из которой выпадают обручальные кольца, с надписью на ободке — «навсегда». Несколько ударов молотком — и символ бесконечной любви — «навсегда», превращается в сплюснутую горстку жалкого металла. В такую же развалюху и превратилась тогда и её жизнь.
Затем руки берут ножницы и начинают судорожно срезать пряди длинных русых волос. За этим занятием и застала девушку мама, вырвав из её рук режущий инструмент.
Всего несколько слов по телефону за три дня до свадьбы разрушили её мир, превратив Лизу в красивую чашку с щербатыми краями.
Это уже потом она воссоздаст себя из пепла, а сейчас в её ушах звучит фраза, которую по телефону скажет её возлюбленный:
— Свадьбы не будет — прощай!
Лиза больше не пишет ни стихов, ни прозы — не высказанные слова остались там, на скамейке, где влюблённые сидели, соприкасаясь, казалось бы, одними мыслями, целями и мечтами.
«Мы в жизни любим только раз, а после ищем лишь похожих»
С. Есенин.
«И в ком любви огонь погас, тот больше вновь любить не сможет»
Вот и Лиза любила.
Есенин был прав — с поэтом девушка была полностью согласна.