Алёна медленно шла домой. Плечи повисли, лоб напряжённый, в глазах слёзы. На последнем собеседовании, как и на предыдущих, ей отказали сразу — типа, не по Сеньке шапка, куда ломишься? Здесь все не просто с высшим, а с наивысшим образованием, все учились за границей, все из обеспеченных семей. Красный диплом? А ты кто?
Дом был близок, мусорка, стоянка машин, а за ней и дом. Девушка погрузилась в свои невесёлые думы, но вдруг услышала отчаянный визг. Подняв глаза, Алёна увидела, как возле мусорки тройка пацанов окружила собаку.
— Что вы творите, уроды?
Девушка кинулась к ним, а они, смеясь, подкидывали собачку, как футбольный мяч. Собачка с визгом подлетала и падала в снег, благо его за ночь насыпало много, он был еще мягкий, рыхлый. Снег принимал в свои объятья собачку, притормаживая падение. Но ситуация становилась угрожающей.
— А ну прочь! Оставьте животное в покое!
Один подросток, изловчившись, схватил собачку за шкирку и отбежал за мусорные ящики.
Пёсик скулил, а мальчишка глумливым голосом кричал Алёне:
— Догони, догони! Не догонишь, не догонишь!
То, что произошло дальше, ввергло в изумление хулиганов. Алёна, разбежавшись, легко перемахнула через ящики с мусором, взлетев над ними, как птица.
Для неё же всё было, словно в замедленной съёмке кино. Вот она, 14-летняя школьница, которая идет на золотую медаль в соревнованиях по лёгкой атлетике, берёт высоту, никем до сих пор в их городе непокорённую. Она бежит, отталкивается и взлетает над планкой, и перелетев, неудачно приземляется на спину, подогнув левую ногу. Боль! Какая боль!
Какая боль! Собачка берёт высокую ноту, визг возвращает Алёну в реальность, и она понимает, что есть всего лишь один шанс, одна попытка правильно встать на ноги. И от этого приземления сейчас зависит жизнь беззащитного животного. Страх, тот самый липкий, животный страх где-то там, внизу живота, пауком сжимал мышцы.
Я упаду… я снова упаду… я не смогу… я не смо…
И тут девушка почувствовала, как тело, сконцентрировавшись, вспомнило все тренировки. В голове звучали слова тренера: «Расслабься, кошка, представь, что ты животное, а кошка всегда приземляется мягко, она всегда извернётся в полёте, она всегда пружинит на лапах. Ты — кошка! Ты летишь, и ты мягко встанешь на ноги! Давай! Я верю в тебя!»
Я верю в тебя! Я верю в тебя! Я верю в себя!
Алёна, спружинив на здоровую правую ногу, ушла в кувырок, смягчив приземление. Ошарашенные пацаны не дышали, глядя на это трюк — доселе никто у них не отбивал животное, и уж тем более, так не взлетал!
Девушка подскочила к тому, кто держал собаку и выхватила ее одним выкручивающим движением.
— Ух ты! Ты и баскетболом занималась! — восхищённо произнес один из хулиганов.
— Пошли вон! Я сказала, пошли вон! — от ярости Алёна не чувствовала боли в ноге. Она готова была драться с этими переростками, но они развернулись и припустили прочь.
— Узнаю, что ещё кого мучаете — забью! — крикнула им в след спасительница собаки.
Припадая на больную ногу, девушка двинулась в сторону своего подъезда. Она не видела, как в дальнем углу стоянки стоял молодой мужчина возле дорогой иномарки. Он оказался случайным свидетелем прыжка. Поняв, что не успеет добежать до хулиганов раньше девушки, решил по-своему наказать их.
Он схватил пробегавшего рядом заводилу. Подросток был соседом мужчины, его проказы и проступки были тому хорошо известны.
— А, Максим, опять? Я предупреждал тебя? Ты не понял, я смотрю, теперь держись! — мужчина отпустил выворачивающегося из рук парня.
— Завтра, Максим! Завтра! — крикнул мужчина вслед убегающим пацанам. — Лопаты в гараже, и чтоб весь двор вычистили!
*****
Алёна вошла в квартиру, положила собаку на коврик и опустилась на пол. Нога ныла, куртка испачкана, глянув в зеркало, она увидела в нём раскрасневшуюся, взлохмаченную себя.
— Да-а… дела… — произнесла девушка. — И работы нет, и денег нет, и нога теперь болеть будет, и ещё собака эта… у-у-у — она вдруг заплакала, прижавшись спиной к стене.
Алёна рыдала, а в это время собака поднялась и подошла к ней. Лизнула руку, потом щёку, а потом стала слизывать слёзы с лица плачущей спасительницы. Та открыла глаза, и не переставая плакать, обняла собаку, прижала к себе и тихонько постанывала.
Успокоившись, Алёна стала рассматривать животное — белая, пушистая, явно породистая собака. На шее у неё был ошейник, на котором висел белый медальон — Фрида. Буквы были нанесены гравировщиком, простые, хорошо читаемые. На обороте номер телефона.
Алёна придвинула к себе сумку, брошенную на пол, и достала телефон.
— Хорошо, что цел! — Гудки длились долго.
— Алло! Я вас слушаю, — отозвался женский голос.
— Скажите, пожалуйста, у вас есть собака? — Алёна с ходу задала важный вопрос.
— Да, деточка, есть, но она выскочила из квартиры, когда входил сантехник, — ответила растерянно женщина. — Знаете, белая такая собачка, Фрида.
Алёне показалось, что на том конце послышались всхлипывания.
— Где вы живёте?
Адрес, названный собеседницей, был буквально рядом. Хозяйка спасённой собачки жила через пару подъездов от девушки.
— Деточка, вы моя спасительница! — Радости женщины не было предела! Собачка прыгала, лаяла, металась между Алёной и хозяйкой. — Фрида, Фрида, моя девочка! Моя любимая, моя сладкая!
Позже, в гостиной, когда всё было готово к чаепитию, Эмма Карловна рассказала девушке, что Фридой она назвала собачку в память о своей горячо любимой сестре Фредерике.
— Фредерика, дома её называли Фрида. Она любила всех — собак, кошек, птиц. Всегда в доме были животные. Она их спасала, любила, лечила. Кого-то пристраивала, кто-то оставался с нами. Животные были её жизнью. — Эмма Карловна держала в руке чёрно-белое фото, на котором были две девочки.
Они стояли у камина, держась за руки, почти одного роста, похожие, как две капли воды. На них были одинаковые тёмные платья с оборками, кружевные белые воротнички. Белые волосы девочек были заплетены в косички. Они улыбались и выглядели такими счастливыми, что Алёна невольно заулыбалась сама.
— Фрида скончалась, к несчастью, и я осталась одна. Да, дети, внуки, они есть и очень дружны между собой и со мной. Но знаете, у близнецов же такая мистическая связь! Когда её не стало, я сама словно умерла… — она тихонько вытерла уголки глаз белым кружевным платочком.
— А потом внук показал мне щенков. У его знакомых собачка ощенилась и родились несколько бесподобных пушистых комочков! Мы съездили к ним, я сомневалась — всё же немолода, но эта девочка… — Эмма Карловна с любовью посмотрела на Фриду.
Та лежала в кресле на подушке и так внимательно смотрела на хозяйку, что взгляд был совсем человеческим.
— Она так же смотрела на меня там, лёжа возле своей мамы. Потом она подползла ко мне и посмотрела прямо в душу! Словно моя сестра вернулась! Фрида, — старушка улыбнулась.
— Спасибо вам, Алёна! Я вам от всей души желаю, чтобы всё в вашей жизни стало хорошо, и даже очень хорошо! — на прощанье счастливая хозяйка вложила девушке в руки пакет, в котором явно лежали вкусняшки.
Через пару дней, когда боль в щиколотке совсем утихла, и вкусняшки уже закончились, зазвонил телефон.
— Здравствуйте! Алёна Симоненко? Вы были у нас на собеседовании. Когда вы можете подъехать для повторного собеседования? Шеф хочет поговорить с вами лично.
Алёна летела через двор, даже не замечая, что каждый уголок заснеженной территории вычищен от снега, который не просто собрали в кучи, а слепили из него снеговиков.
Секретарь, выглядевшая, как модель, сошедшая с обложки наимоднейшего журнала, открыла дверь в кабинет.
— Шеф вас ждёт.
Алёна вошла в кабинет. Мягкий свет из окна делал обстановку волшебной. Мужчина стоял к ней спиной, глядя на город, который раскинулся внизу, словно на ладони.
Он повернулся и улыбнулся вошедшей претендентке на должность.
— Ну здравствуйте, прекрасная спасительница белых собачек! На прошлом собеседовании с вами разговаривали некорректно. Позвольте же исправить ошибку. Когда вы сможете приступить к работе?