Мадам, Вы сегодня на редкость смертельны,
Вы пахнете чем-то предельно порочным.
Да нет, я все так же хочу Ваше тело,
и Вы — та же тьма, приходящая ночью,
Вы та же проказа,
Вы боль, как и прежде,
но что-то в лице изменилось на бритву.
Мадам, я не жду от Вас медленной нежности,
но сколько гвоздей Вами в кожу забито,
но сколько Вы копий бросали в безумстве,
но сколько Вы душ обрекали на муки?
И Ваши перчатки красны не от клюквы —
я знаю, я сам целовал эти руки.
Моя бесконечно жестокая правда,
… показать весь текст …

Это уже не творчество, это секс —
сперва я поэзию,
после она меня.
Срез словомыслия,
вирус,
психогенез.
Я бы слез с нее,
но к чему теперь эта возня.
У поэзии потная грудь и злое лицо,
она стонет с матом,
она меня бьет по щеке.
Я влюбился бы, но вижу в ней только берцо-
вую кость,
на бедре мою смегму
… показать весь текст …

Когда я говорю о любви, это не значит, что прямо сейчас ты станешь счастливой, беззаботной и овеянной бризом выполнения всех капризов разом. Так как любовь — это ремень в потной ладони выведенного из себя отца. Внушительный кожаный ремень с увесистой железной бляхой, который оставляет на заднице синяки, а не сад с ромашками. Дело в том, что все мы совершаем фатальные ошибки, а любовь не может быть равнодушна. Безучастно и с красивой миной провожать человека в пропасть, напутствуя его при этом: «…
… показать весь текст …

Я не настолько праведный, чтобы целовать тебя в тексты
редких личных сообщений, чирикающих птицами.
Не настолько праведный, чтобы чувствовать оргазм без секса,
размножаясь рифмами, подобно литературной грибнице.
Чтобы лечь в гробницу экрана, пересказывать Чехова,
сатанея от догадки, что подол твоей юбки соскальзывает,
обнажая яблокопады и рощи ореховые,
то есть каждого слова и образа одноразовость.
Я не настолько праведный. Я живу в периосте
закоптившегося человечества с его колоритом,
но лучше быть грязью, в которую падают звезды,
чем чистейшим и беззвездным ночным монолитом.
Поэтому не пиши мне — я не способен к чтению,
мне тесны межличностные книги, новостные полосы.
… показать весь текст …

Я никогда не любил эту жизнь,
Эту плотность мест,
В которой кулак и замысел пишутся слитно,
Потому что все напоминает мне темный подъезд,
Где впервые целуются в губы и ссут у лифта,
Где теряют девственность и пишут мат на стене,
Где вся человечья чуткость граничит с мусоркой,
И где умирают — но рядом слышится смех,
Где всех нас безумный бог излагает устно,
И в устах копошится живой тараканий рой.
Задыхаешься? Это правильно, так и надо:
Задохнувшись однажды, ты будешь спасён красотой
Абсолютной и совершенной — лишенной взгляда.
Красотой ослепляющей комы, без метафор и тождеств
… показать весь текст …