Я шла на приём к районному терапевту.
На улице — ледяной дождь. Я зачем-то надела шубу — выглядела жалко и глупо.
Со мной определенно было что-то не так.
Я не про выбор одежды, а в целом про состояние.
Мой организм сигналил о серьёзных проблемах: я не могла спать, у меня нервный тик, на руках и ногах отслаивались ногти, выпадали волосы, страшная сухость кожи — я мазалась кремами, но их хватало минут на 10 и опять.
Что-то явно сломалось.
Организм — это дом.
Его эксплуатация — это отдельная работа.
Если выбили окно — надо найти новое, если наступили холода — обеспечить обогрев, если трещина — надо заделать.
Я давно забросила свой дом.
Последние несколько месяцев у меня на себя совершенно не было времени.
У нас болел ребенок — и не существовало в жизни ничего важнее этого.
Сейчас страшное позади, и вроде появилось время, но желания чинить себя — не появилось.
Хотелось просто лежать пластом, и чтобы всё прошло как-то само.
Но так не бывает.
Чтобы грамотно починить дом, нужно время, деньги и мотивация. У меня не было ничего из вышеперечисленного.
В магазине одежды на витрине стоял разобранный манекен: голова отдельно, ноги отдельно, туловище — отдельно.
Я подумала, что нужно сфотографировать эту витрину, и когда врач спросит: «На что жалуетесь?» — просто показать фото.
Сказать: «Если коротко, то вот так я себя чувствую».
Терапевтом была грузная женщина с диковинным именем. Она не проявляла ко мне никакого интереса, писала что-то в моей карте, хотя я ещё ни слова не сказала.
Потом остановилась, подняла глаза и говорит:
— Ну?
Видимо, в этих двух буквах было спрятано всё необходимое — и вежливость, и усталость, и бюрократически правильный вопрос, адресованный пациенту.
Я смутилась и пожалела, что пришла.
Если честно, я две недели собиралась и еле заставила себя. Организм бунтовал, идти не хотел категорически, включал мигрень или сопли, выдумывал другие «важные» дела.
Наверное, это тоже симптом, только совсем не хочется его рассказывать в ответ на «ну».
— Я плохо себя чувствую, — сказала я и ощутила, как подступили слезы.
Я в последнее время реву постоянно, и эта плаксивость — тоже, наверное, симптом.
— Конкретнее, — приказала врач.
Я сбивчиво пробормотала про проблемы со сном, с нервами, с кожей, с ногтями.
— А в последнее время стрессы были? — спросила терапевт.
Я кивнула.
— Ну так что же вы хотите? — она спросила это таким тоном, будто мой поход к ней был не оправданным здравым смыслом поступком, а блажью.
Правильный ответ был: «Хочу выздроветь», но у меня потекли слёзы и я прошептала: «Ничего не хочу» — и рванула из кабинета.
Она выбежала за мной в коридор, кричала что-то про анализы, но я неслась по лестнице с такой скоростью, будто за мной была организована погоня.
Потом я, нахохлившись, долго сидела на мокрой скамейке под дождем и плакала.
Плакать под дождем — это мой лайфхак: можно не вытирать слёзы, они смотрятся естественно.
Хотелось умереть и кофе, и даже не знаю, чего больше.
Я специально записалась к врачу на утро и пришла натощак: думала он даст мне направление на анализы — и я сразу сдам их.
Но она сказала «Ну?» и «А что вы хотите?»
А еще спросила про стресс.
Стресс — это мягко сказано.
Вместо счастья, новоселья, школы для сына и новой жизни для всей семьи я получила болезнь, инвалидность дочери, сорванный ремонт и съемную квартиру, в которой мы спали на надувных матрасах…
Вся моя жизнь была будто безжалостно перепахана, как земля на даче перед зимой.
Что вы хотите… Вот что это за вопрос?
Я хочу счастья, как все нормальные люди.
Надо, конечно, сдать анализы. А то бесполезный какой-то «натощак». Сдать и с результатами пойти к платному врачу. Там, где за деньги, наверное, нельзя говорить «ну».
Или опять к районному терапевту. Просто другому…
Организм просился домой. Ну, то есть туда, где надувной матрас. Можно лечь на него и плыть в небытие и бездействие.
А тело будет нервно трясти и покрывать экземой, ногти будут бежать с корабля, волосы выпадать, а глаза потухнут, будто внутри выключили свет.
Да, моя внутренняя проводка, отвечающая за блеск глаз и жизненный ток, бегущий по венам, явно барахлит.
Случилась беда, а беда — это короткое замыкание. И жизнь замкнулась, и буксует, и на весь организм напал какой-то паралич желаний: ничего не хочется, вот ничего.
Мы снимали квартиру прямо около метро Красногвардейская. Там, впритык к дому, стоит такой небольшой ТЦ, где на первом этаже — аптека, пиццерия и продукты, а на втором этаже прямо друг напротив друга — медцентр и фаст-фуд.
Ох, сколько бесконечных срочных анализов мы сдавали в этом медцентре, пока дочь готовили к операции…
Я вошла в этот ТЦ и поднялась на второй этаж. «Пошли купим кофе, — умолял организм. — Быстрее! Капучино!»
Я замешкалась на лестнице, но решительно рванула на себя дверь в медцентр.
— Хочу сдать анализы. Биохимию крови, — проговорила я быстро, боясь передумать.
— На что?
— На всё.
— Если сокращенный вариант, есть развернутый — 10 показателей, есть полный — 20 показателей.
— Мне — полный.
— 4900. Плюс взятие 200 рублей.
— Сколько??? Это экстренно?
— Нет. Результаты завтра…
— Нет, не надо.
Я выскочила на лестничную клетку.
С деньгами тогда — после пережитого — было совсем туго. Пять тысяч за анализ крови!
Ужас какой!
Нет, не надо. Попью витамины какие-нибудь. Пройдет.
Я вошла в фастфудную. Заказала кофе.
Но не сделала ни глотка.
Я нужна своим детям. И всем, кто меня любит. Я обязана найти ресурс и позаботиться о себе. Ради них. И ради себя. Это безответственно, в конце концов.
И эта цена — это не за анализ цена.
Это проверка. Готова ли я вкладывать ресус в своё здоровье, или пущу всё на самотёк и тем самым разрушу свой дом.
Само не наладится. Здоровье нужно создавать, починить, построить.
Это и есть ответственность и любовь к себе — находить ресурс на регулярную и профилактическую эксплуатацию своего дома.
Я вздохнула и с горячим кофе в руках вошла в медцентр. Там за стойкой сидела уже другая администратор.
— Мне — полную биохимию, — решительно сказала я.
— На что?
— На счастье…
P. S. Описанные события произошли 3 года назад. Тогда я успела поймать болезнь на ранней стадии и спасти свой дом от разрушения.
Я очень прошу вас: берегите себя.