Где встретимся — неважно. Этот мир
настолько мал, что мимо — не сумеем
в сумятице, затеянной людьми
и птицами. И с пьяным Галилеем
завертим ось, закрутим осень; синь
прольётся нам, не верящим, но верным,
как будто соком вспыхнет апельсин
в стекле случайной маленькой таверны,
укрывшейся от шума в уголке
викторианской каменной шкатулки
в каком-нибудь швейцарском городке,
в каком-нибудь арбатском переулке.
Ах, как смешно грозит нам этот год
лорнетом старым в капельках печали…
Открою дверь, и музыка войдёт
простым дуэтом скрипки и рояля.
Скрипач живёт во мне, а пианист
живёт в осенней сумрачной капели.
Смотри, уже родился Ференц Лист
и в небе колокольчики вскипели!
Смотри, как я пьянею от строки,
от странной песни, сотворённой нами,
и жду, излучины твоей руки
коснувшись пересохшими губами…
Где встретимся — неважно. И когда —
неважно. Время — пыль на листьях лилий.
Благодарю тебя, моя звезда,
за то, что мы ещё не натворили,
за то, что не пытаюсь превозмочь
ни эту боль, ни этот шум площадный.
Благодарю тебя за то, что ночь
прекрасней музыки. И беспощадней.