Так он и жил. Незаметно. Ел, что придётся и ночевал, где получится. Люди просто не замечали его. Маленький, серый котик, казалось, сливался с окружающей его городской серостью. Всё вокруг было серым. Природа, дома, дороги, люди, их мысли и лица. Он так и не научился попрошайничать, как умели некоторые коты. Они громко кричали и бросались под ноги людям. И те иногда кормили котов, а иногда били ногами.

Незаметный даже видел, как некоторых, самых везучих, подбирали и уносили домой. Он вздыхал. Ему это не светило. Он не умел так. Он тихонько, стеснительно и просяще заглядывал в глаза проходящим мимо и еле слышно мяукал.

— Не дадите поесть? Очень хочется.
Иногда давали. Иногда. Но чаще просто не замечали. Люди спешили по своим неотложным делам и не утруждали себя такими мелочами. Ведь так можно и опоздать куда-нибудь. А какой-то серый, маленький кот, тихонько мяукающий под ногами — да мало ли их. Всех не накормишь, всем не поможешь, всех не погладишь. И не помогали никому.

Незаметный не обижался на людей. Он маленький, а они большие. Они всегда спешат. Наверное, так надо. Не ему осуждать этих существ.

*****
Умер он поздней осенью. Ночью, дрожа от холода и пытаясь заснуть и согреться. Может быть, это и получилось бы, если бы не пустой желудок. Голодный кот не может заснуть в холод. Не получается. Он так устал. Так устал, что даже не заметил ничего. Просто перестал дышать, и всё. Умер, как и жил — незаметно.

Когда он открыл глаза, то вокруг было тепло и светло. И есть не хотелось.

— Странно, — подумал Незаметный. — Вроде была осень, и шел дождь, а мне очень хотелось есть, и на тебе. Что это такое?
— А это ты умер. — заметил высокий человек в свободной одежде, стоявший рядом.
Незаметный покосился на него и ничего не сказал. Он не привык к тому, что люди разговаривают с ним.

— А я не человек, — ответил его мыслям стоявший рядом. — Я Асмоэль. И у меня к тебе дело. Я прихожу к тем, кого выбрал. Во-первых, чтобы проводить их на заслуженный отдых от мучений земных, а во-вторых, для того, чтобы выполнить свою основную работу.
— Не каждому везёт так, как тебе, — заметил Асмоэль. — Очень не каждому, я сам тебя выбрал. — Он посмотрел внимательно на худого, серого кота, сидящего у него под ногами, и продолжил:
Незаметный
— Там, — и он показал рукой. И тут же возникла прекрасная картина, от которой у Незаметного перехватило дыхание и закружилась голова. Он увидел, как на огромной красивой поляне множество разных животных играли друг с другом. Они не враждовали, а просто играли или спали. А вокруг. Вокруг было так красиво. Зелёная травка, небольшие холмики, яркий, но не слепящий свет. Между ними ходили красивые люди.
— Ой, как хорошо, — сказал Незаметный. — Неужели же и мне можно туда?
— Разумеется, можно, — улыбнулся Асмоэль. — Конечно же можно. Только вот, кое-что надо для меня сделать.
Он вытянул вперёд правую руку, и в его ладони появился свиток, который стал расти на глазах. Сперва небольшой, постепенно он превратился в ленту бесконечной длины.

— Понимаешь, — продолжал Асмоэль. — Это список. Я делаю кое-какие записи в Книге Жизни. Поэтому-то я и пришел к тебе. В этом списке записаны имена всех тех, кто проходил мимо тебя, когда ты умирал от голода. Здесь имена всех, кто отворачивался от тебя и отводил глаза. Они боялись нарушить свой покой и теперь должны будут понести наказание. Но мне от тебя надо вот что.
Я не могу наказать их, пока ты не осудишь их всех. Так сказать, своим собственным судом. Давай-ка я тебе объясню это попроще. Мне нужна твоя подпись внизу этого списка. И тогда все они получат плохую запись в Книге Жизни.

Незаметный отодвинулся от Асмоэля.

— Я не умею писать, — сказал он.
— Это не страшно, — ответил Асмоэль. — Это не страшно.
И перед серым худым котом возник самый конец бесконечного списка. Внизу, в самом конце, была маленькая, почти незаметная полоска.

— Вот сюда просто приложи свою переднюю, правую лапку, и ты свободен. Моя работа выполнена, а ты…
И Асмоэль показал на прекрасную поляну, расстилавшуюся рядом.

— А ты свободен, и можешь присоединиться к ним.

Незаметный ещё отодвинулся в сторону.

— Что такое? Что такое?! — Возмутился Асмоэль. — Ты не хочешь ставить свою подпись? Они все прошли мимо, все плюнули на твои страдания. Им были безразличны твой голод и одиночество, а ты жалеешь их?
Не разочаровывай меня, пожалуйста. Не разочаровывай. Ведь если ты откажешься мне помочь, я не смогу помочь тебе. Ну, что тебе стоит?

Просто маленькая подпись и ты свободен и счастлив. Это ведь так просто. А они не заслуживают твоего снисхождения и прощения. Поверь мне. Это наименьший из их грехов. Просто приложи лапку вот там. Где маленькая полоска. И иди.

Незаметный ещё отодвинулся от страшного, бесконечного списка.

— Ээээ. Так не пойдёт, — сказал Асмоэль. — Ты не понимаешь. Ты подписываешь, а я тебя пропускаю. И, всё. Давай, не тяни. Не заставляй меня жалеть о своём выборе.
У тебя нет совершенно никаких оснований для сомнений и колебаний. Я уверяю тебя, здесь только те, кто заслужил наказание. Подпиши.

— Ты, понимаешь. Понимаешь, — вдруг отозвался Незаметный. — Понимаешь, Асмоэль. Летом я мучился от жажды и голода. Осенью и зимой от холода и одиночества. И я очень хорошо понимаю, что такое страдание. Я не могу подписать твой список. Даже несмотря на то, что все эти люди прошли мимо меня и отвернулись. Я не могу.
Я не могу обречь их на те же муки, которые испытывал всю жизнь сам. Даже ценой вот этой прекрасной поляны.

Асмоэль присел и посмотрел в глаза Незаметному. Он посмотрел очень внимательно.

— Ты понимаешь, любитель людей. Ты понимаешь, от чего отказываешься?
Незаметный кивнул.

— Я понимаю.
— Ну что же, — сказал, вставая, Асмоэль. — Пусть так и будет. Пусть будет, как ты решил, защитник человеков.
Я приговариваю тебя сидеть на этом месте, пока последний из этого списка не пройдёт мимо тебя. Ты будешь провожать их. И если кто-нибудь из них хотя бы наклонится к тебе, даст себе труд заметить тебя и погладить. Я прощу его.

Но я накладываю печать молчания на тебя. Ты будешь хотеть помочь им и подсказать, но не сможешь. Не сможешь.

Ты будешь молчать. Они сами должны будут сделать последнее дело в своей жизни!

Асмоэль рассерженно отвернулся от Незаметного и уже собрался уходить. Но в последнюю секунду повернулся и спросил.

— Так, не передумаешь?
Незаметный молча отвернулся от Асмоэля. И вдруг…

Вдруг мягкая, тёплая рука легла на его голову, непривыкшую к ласке, и погладила. Так мягко и приятно. Так осторожно и ласково. Незаметный с удивлением поднял голову и увидел, что Асмоэль улыбается.

— Я рад. Я рад, что не ошибся в тебе, — сказал Асмоэль и, повернувшись, исчез.
А по всему существу маленького серого котика разлилось самое настоящее блаженство. Такое, совершенно непередаваемое чувство прекрасного и безмерного счастья.

Незаметный улыбнулся.

*****
О чем это я, дамы и господа? А вот о чем. Когда вас призовут на последний Суд. Самый последний.

Не спешите вспоминать все свои грехи и каяться за все скелеты, скопившиеся в шкафу. Их множество у всех. И все мы одинаковы, более или менее.

Просто посмотрите вокруг. Может быть, под ногами по этой дороге, самой последней дороге рядом с вами, немного позади, идёт маленький худой серый котик. Точно такой, мимо которого вы прошли в своей жизни тысячу раз и отвернулись, закрыв глаза, уши и сердце. Он пытается вам что-то сказать и не может.

Остановитесь. Остановитесь и поднимите его. И погладьте.

И я вам даю слово. Он улыбнётся вам в ответ.