В это время объявили, что должен прийти поезд на Москву. К Мане подошла знакомая москвичка с двумя детьми.

— Поедем с нами, Манечка, — предложила она. — Я довезу тебя до Москвы, а там уже доберёшься.

— Я без тёти Эты не поеду!

Мане расстроилась, ведь из-за того, что тётя Эта отошла, они не смогли уехать московским поездом. Значительно позже она узнала, что этот поезд по каким-то причинам задержали в дороге, вернули в Жлобин, и все пассажиры попали в гетто и погибли.

А пока, вскоре после ухода московского поезда, началась сильная бомбёжка. Земля содрогалась, все стёкла в вокзале вылетели, от взрывов было светло, как днём. Наконец бомбёжка закончилась, а через некоторое время появилась Эта.

— Тётя Эта, где вы ходите?! — бросилась к ней перепуганная Маня. — Тут так бомбили!

— Что ж поделаешь, детка! — вздохнула та.

В темноте с запада потянулись толпы беженцев с котомками и узлами. Часов не было, и ночь казалась нескончаемой.

Наконец в темноте пришёл поезд. Людей на вокзале к этому времени осталось уже немного. Маня подхватила чемодан, Эта взяла за руку Бебу, сжимающую подмышкой петуха, и они подошли к поезду. Ступеньки были очень высокие. Маня подтянулась и залезла на площадку. Эта и Беба передали ей чемодан и петуха, Беба подтянулась и тоже залезла. Тётя Эта подтянуться не могла, но, к счастью её помогли втащить в вагон. В это время в тамбур вышел проводник.

— Билеты! — грозно потребовал он.

— Какие билеты?! — возмутилась Эта.

— Без билетов не пущу! — рявкнул проводник и хотел вытолкнуть их на перрон.

На шум в тамбур вышел военный. Маня не разбиралась в знаках различия, но по его выправке и властным манерам поняла, что он явно не низкого звания.

— Экий ты, право! — удивлённо произнёс он. — Откуда же у них сейчас билеты? — И, внезапно сменив тон, отрывисто приказал: «Пустить!»

Поезд двигался медленно, часто бомбили. Особенно сильная бомбёжка была под Витебском. Всем сказали лечь на пол. Когда бомбёжка закончилась, выяснилось, что один из передних вагонов разбомбили, все люди в нём погибли. Поезд долго стоял, пока расчищали рельсы и подтягивали уцелевшие вагоны.

28 июня, наконец, приехали в Ленинград. Родители уже не знали, увидят ли Маню. Нафтоли очень сердился на невесток, оставивших ребёнка в Жлобине на вокзале, а Сарра только плакала, обнимая дочку.

Продолжение следует