Воплощенное Духом

Если мой воображаемый мир, воплощённый в холстах моей рукой и художественным видением, вселяет в душе уставшего путника покой, чистоту и гармонию, то, я полагаю, исполняю свою миссию как художника.

(Шахноз Абдуллаева)

Embodied by the SPIRIT

‘If my imaginary world embodied in the canvases by my hand and artistic vision, can inspire the soul of a weary wanderer with peace, purity and harmony, I dare say I perform my mission as an artist.'

(Shakhnaz Abdullaeva)

Я вижу и слышу этого палеолитического юношу, жадно впитывающего живые образы, пробегающие у него перед глазами, где его соплеменники исполняют у огромного костра ритуальный танец охотников с копьями в руках, имитирующие убиение, нарисованного ими на песке дикого животного. У этого юноши возникает непреодолимое желание запечатлеть увиденное им; так рождались первобытные художники, так зарождалась первобытная культура, которая сделала нас теми, кем мы и являемся — людьми. Душа некогда первобытного юноши, странствующая в дебрях Бардо несколько тысячелетий, преодолевала последний свой круг, где она должна была выбрать себе будущих родителей, дабы вновь воплотится и продолжить свой путь художника, начатый еще в горных районах северной Испании — Алтамиры, всем известная местность, где в одной из пещер была обнаружена наскальная живопись палеолитического человека совсем еще юной дочерью археолога; и на этот раз душа воплотилась в девочку, рожденную в год Змеи в созвездии Девы, нареченной Шахназ ее великим дедом-художником Чингизом Ахмаровым, впоследствии ставшим ее учителем. Воистину можно считать учителем того, чьи ученики научены предвосхищать своего учителя! В этом смысле, Чингиз Ахмаров был не только художником с большой буквы, но и подлинным учителем, оставившим после себя целую плеяду маститых узбекских художников, таких как: Бахадыр Джалаллов, Джавлон Умарбеков и т. д., среди которых ярко выделяется Шахноз Абдуллаева. Думая о творчестве и об имени художницы, не возможно не заметить некую закономерность, а именно, Шахназ с древнеиранского означает «Царица Грации». Разве, не видно в ее неподражаемых холстах проявление этого понятия?! Как некоторые иронично замечают, «как назовешь корабль, так он и поплывет» или, как говорили римляне: «Nomen est omen» (имя говорит само за себя). Думаю, Чингиз Ахмаров назвал свою внучку и будущую художницу с определенным умыслом?! Мне посчастливилось многократно быть свидетелем живых и поучительных бесед между Шахноз и маэстро Ахмаровым, которые протекали, то в мастерской у маэстро, то в зале его двухкомнатной квартиры на третьем этаже Дома Художников. Хорошо помню тот майский солнечный день в мастерской у маэстро, равно как и прочие дни: «Шахназ, более подходящая метафора к твоим работам — праздник цвета. У тебя природное чутье цвета и ты можешь с ним работать. Но не упускай из виду четкость, точность линии. Вот смотри, как это будет выглядеть…» Глядя на работы маститых художников, а тем более, на шедевры, сотворенные Шахноз, я все больше и больше, осознаю, что человечество начинает достигать того уровня, когда «не бытие определяет сознание, а сознание — бытие»; такова сила и миссия изобразительного искусства! Так и произведения Шахноз отличаются вселенской глубиной и самобытностью ею создаваемых и воссоздаваемых образов и сюжетов, воистину предвосхищающие историческое и культурное содержание прошлого тонкой, едва уловимой нитью с настоящим и будущим. Ее творения, я бы сказал, творения от Бога и это по праву, можно считать не только достоянием отдельно взятой нации, но и достоянием всего человечества, его культурным наследием для будущих поклонений, уже не обуреваемых материалистическими страстями и консюмеризмом, но способными по-настоящему испытать от них эстетическое и духовное наслаждение; а пока, это лишь удел избранных! Своими художественными творениями Шахноз выражает наше подлинное состояние духа, выполняемое духовными посредниками между Богом и людьми. Эту миссию она как раз таки и взяла на себя, разумеется, неосознанно; мы же способны увидеть это со стороны. Шахноз, как творцу и как духовному посреднику между Богом и людьми, нет нужды придаваться каким-либо экспериментам над изобразительными средствами, чтобы передать все то, что априори продиктовано ей Вселенским Разумом; если это идея и композиция, то это свыше, если художественная техника, то она опять лишь средство воплощения божественного замысла и самой природы человека, а там и художественная линия, и особые цвета, рождающиеся из-под кисти художника. Наблюдая за ней и анализируя всю ее жизнедеятельность как художника, приходишь к выводу, что все, что она не делает, подчиняется заранее установленному сценарию, где она: рождается в определенной семье, делает свои первые попытки что-то нарисовать, берет огромный лист бумаги желтоватого оттенка, кисть и гуашь и начинает малевать первые образы, причем первыми образами были опять-таки образы женщин. Я вспоминаю ее первые работы, где видишь лица, именно лица! Далее, она учится в художественно-музыкальной школе-интернате, затем поступает в театрально-художественный институт, по окончанию которого она начинает свою трудовую карьеру в качестве талантливого художника-оформителя при издательстве, также рисую эскизы к к/ф, проводит многочисленные персональные выставки и т. д. и т. п. Значительной вехой в изобразительном творчестве Шахноз служит цикл ее работ по-священные теме «Арабские Сказки — Тысяча и одна ночь», начатые ею как дипломный проект в 1989 году. Думаю, лучше всего, посмотреть эти картины! Есть художники слова — писатели и поэты, а есть, именно художники, говорящие с нами не словами, а изобразительными средствами, которые в действительности куда красноречивее! Именно там, где власть суетного слова меркнет в гуще нашего универсального бессознательного, рождается то искусство, которое общается с нами языком универсальных образов, заставляющие нас отказаться, хотя бы на миг, от прозаического, обыденного, дабы понять, что мы ЧЕЛОВЕКИ, наделенные божественным началом! Так, с нами говорит и Шахноз Абдулаева, своим самобытным, то есть неповторимым языком, языком одаренной художницы, признанной именитыми мастерами и ценителями изобразительного искусства, в плеяде которых громко звучит имя ее деда и наставника Чингиза Ахмарова. Он по праву мог бы гордиться своей ученицей и внучкой лишь тем фактом, что она могла предвосхитить своего учителя, внеся свою лепту в изобразительное искусство.