Слава богу, что так, в Елабуге,
а иначе бы шли за гробом
равнодушно смурные лабухи,
каждый — нанят, и каждый — робот.
А в Париже или в Берлинии
провожали бы языками
злыми. Платьями — сплошь павлиньими.
(Время — бросить последний камень…)
Кто травил — тот бы первый —
плаксою
над челом, что уже увенчано…
Если мазал при жизни ваксою,
возопил бы: «Святая женщина!»
Ты и так им, как Богородица,