я снова пьян, а ты так прекрасна, ты так прекрасна.
а у нас земля покрывается белым настом.
знаешь, я бы любил тебя совершенно разной,
никчёмной, больной, ненавидящей понедельники,
с размазанным макияжем, с бредовыми идеями,
с запароленным телефоном, аморальной и неприличной,
с детскими обидами, странностями, привычками,
неприметной девочкой из массовки,
самой грустной на студенческой тусовке,
с дешёвой сигаретой, дорожащей в руке на весу,
с порезами на запястьях, веснушками на носу,
орущей матом в трубку ревнивой стервой,
кричащей на кухне, что я у тебя не первый,
не смотря на то, что ты дико мне портишь нервы,
я бы любил тебя закрывающей зареванное лицо руками,
девушкой с высшим, читающей мураками,
несмотря на огромное расстояние между нами,
несмотря на сумасшедшие ссоры, битье посуды,
я люблю тебя и, пожалуй, ещё очень долго буду.
я бы любил тебя старушкой с седыми прядями,
мы бы жили у моря и слушали старое радио,
а когда бы о нас забыли взрослые дети и внуки,
я готовил бы нам обед и сильнее сжимал твою руку.
я бы ждал тебя, даже если за окнами разные города,
я бы просто стоял и ждал тебя сквозь года,
даже если ты больше не слушаешь наших песен,
даже если нет никакого шанса остаться вместе,
даже если мне суждено остаться в списке неотвеченных,
даже если не обо мне ты думаешь этим вечером,
даже если считаешь все это из ряда бредней и чепухи,
даже если не обо мне все твои стихи.
потому что ты одна усмиряешь моих чудовищ,
хоть сама не заметишь, как ранишь и обескровишь,
в тебе боли и ужаса хватит на тысячу Хиросим,
ты единственная способна меня прикончить
и воскресить.