Пляшет, пляшет жизнь, и в пляске молится,
опыт — пот ее на всем лежит,
мы по лжи хотели быть как солнце,
а по правде стали как ножи,
режем мир, как торт своим потомкам,
режем время, близких и дома.
Что там до чужой души-потемок,
если и своя — сплошная тьма,
вот она — да кто в ней разберется,
вот она — заходит на вираж,
чтобы жизнь мою испить до донца,
жизнь — капкан, канкан и «отче наш».
Жизнь моя — гиены и тюльпаны,
жизнь моя — безумие подруг,
вот он я — стою по жизни пьяным,
озираясь бешено вокруг
и из рук роняю виноградины
красных, сладких, забродивших дней.
Ничего, пожалуйста, не надо мне,
никого не жду я у дверей.
Вот он я — с пропащими устами,
оглушенный, книжный человек
поднимаю digitus infamis
как единственный свой оберег.