Жизнь вполне удалась: в шоколаде, в парче,
с покупными местами в ковчеге у Ноя…
Но в твоём тихом омуте водится Че,
в чьих чугунных зрачках — торжество паранойи.
Ты о нём ничегошеньки раньше не знал;
боковые дорожки не стоили мессы…
Че поёт, не фальшивя, «Иррационал»,
и ему подпевают незримые бесы.
Ну, а бесам вдогон подпевает душа
и дрожит в унисон, словно рыбка на леске…
До чего же мелодия та хороша! -
отдыхай, Исаак (и Максим) Дунаевский.
Так сражало матросиков пенье сирен,
метрономы навеки сбивавшее с такта…
Но, проснувшись, ты помнишь лишь первый катрен.
Только первый — и то неотчётливо как-то.