Вечер аировый в поднебесье ракит
выудит струны случившихся щедрот.
Средь изнывающих клюквенных болот
солнце заброшенный напоминает скит.

Согнанный воздух, плашмя взметнув на прокос,
стает незримо безбрежьями в прутах,
вылакав звук в потаённых закутах.
Выпорхнут лунные песни, проткнув стрекоз…

Дрём лягушачий не потревожив впотьмах,
ляжет ли вечер аировый на дно?
Путь от меня до тебя — веретено,
что неприметно означенный ткёт нам шлях.

Когда доймёт и нас молва,
прорвётся к горлу, сдавит стынью,
не прорастут судьбы слова
всезельем горечи — полынью.

Там медь хрипящая костров
за сумерками дедовского сада,
и остов ночи, и часов,
и ветви лоз созревших винограда,
под бархатом воздушных покрывал
в истоме нег в паучьей леске…
И кто меня мечтами укрывал
до хрипоты кукушек в перелеске,
и кто земные радости прочёл,
… показать весь текст …

На границе лиха и добра
помня по-отечески все лица,
он на пристань школьного двора
палкой опираясь, тащит птицам —
слово для безгнёздышей. Слеза,
чтоб в его историях молиться,
прорастает светом на глаза,
хлеб крошит, пока душа крошится:

«Журавлей страдающую нить
прочертить по небу и отплакать
все места, где нам уже не быть,
и дожди, впадающие в слякоть.
Человечья жизнь — не скрип телег.
… показать весь текст …

Перрон в угаре ожиданья.
Развозят встречи поезда.
В вагоне лет разлук венчанья
не видит поздняя звезда.

По полустанкам сожалений
кочуют шпальные года,
но только ветер — ветхий гений,
со мной считает их, когда

от не звонков незваным звоном
у огорчений горький дым.
Першат печали в горле комом,
рыдают голосом родным…

Слово нежащее, как истома:
Этот клён был когда-то и мой,
Что расселся щенком против дома.
Где раскрыт муравьям бересклет
и корабликом двор наш утюжит —
путь дождям, покосившимся вслед,
разучившимся плюхаться в лужи.

Протрезвится рассвет лебедой,
Муравьи разнесут пыль поляны,
Поселковой дорогой-дугой.
Вдоль забора, от тётки Ульяны
Скорби стёжкой идём, что скупа,
Ощущая глубь каждой ямочки.
… показать весь текст …