Я стар, я очень стар, я стар ужасно…
Века прошли, как ни крути.
Но, несмотря на возраст, я прекрасно
Почти всё помню… ну, почти.

Прогрохотав, эпохи отшумели.
Мелькнув, цивилизации прошли —
Вот, только Гильгамеш был, а шумеры
Уже исчезли в вековой пыли.

Вот только что, ну вот совсем недавно,
Я Сфинкса высекал суровый лик,
А позже чуть считал я самым главным
Воздвигнуть Храм — и я его воздвиг.

Потом я, помню, дрался в Колизее.
В азарте кровь пьянила, как вино.
С азартом позже убивал евреев —
Грех невелик и спишут все равно.

Спасал Господень гроб от окаянных,
И вместе с прочими скакал, когда несли
Мы на конях Европе волю Чингизхана…
В полях могилы наши заросли.

Я в черной рясе плыл на каравелле
К индейцам, что бесхитростно-просты,
Я был в числе индейцев, что глазели
На корабли, на пушки, на кресты.

Да, я прошел через эпохи бурно —
Пронесся веером горящих стрел.
Я поджигал костер Джордано Бруно
И сам на этом же костре горел.

20-й век — я лагерный охранник
И лагерная пыль под сапогом.
Я откровения искал в Коране
И демократию внедрял штыком.

Я за свободу воевал с тираном
И был тираном — такова судьба.
Я всех прошедших войн был ветераном.
Я знаю — жизнь, это и есть борьба.

Я стар и молод, путь мой ещё долог
И предстоит пройти немало вех.
Мне Млечный путь откроет звёздный полог,
Я все смогу, мне имя — Человек!