***
Спустя какое-то время, думаю прошло месяца два. Джек заявил, что близится Рождество. Я поняла, что он меня разыгрывает, но в соответствии с образом поинтересовалась, будет ли елка.
— Кажется, ты любил, чтобы игрушки делала я сама из цветной и золотистой бумаги, — Я сказала это потому, что не представляла, как он раздобудет в Бостоне дореволюционные русские елочные украшения…
Стоп! От собственных мыслей мне стало нехорошо. На какой-то миг я решила, что мы оба живем в Америке 1938 года и по обоюдному согласию изолировались от всего мира. Безумие? Или отличная маскировка, чтобы выжить? Я не знала ответ на этот вопрос. Но мои мысли меня испугали. Между тем, Джек решил продолжить рассуждения об игрушках.
— Бэт, дорогая. Ты обо мне плохого мнения. Неужели ты думаешь, что я выбросил те украшения, которыми ты забавлялась еще в детстве. Я все сохранил, а гирлянды, да, ты как обычно сделаешь сама из цветной бумаги. Тебе даже резать ее не придется, я тебе помогу.
На следующий день наш дом благоухал хвоей. Не знаю, как выглядели елки в Бостоне в 1938 году, но эта была хороша. Джек принес огромную коробку уникальных елочных украшений. Их точно делали до революции. Стеклянных было не так много, как картонных, покрытых золотой краской. Были фарфоровые, металлические, деревянные. Скорее всего Джек и правда был каким-то коллекционером. Но в таком случае меня удивляло, каким образом, я смогла угадать, в какой год его переместить. Неужели простой расчет: сорок плюс сорок, дал такой точный результат? Это было поразительно.
Мы нарядили елку и легли в кровать, ожидая, что завтра будем праздновать Рождество, которое Джек явно — я была в этом свято уверена — решил отметить в конце лета или в начале осени. Перед сном я спросила:
— Ты, конечно, завалишь меня подарками. А я что тебе подарю? Очередную картину, которых у тебя уже полная стена? Знать бы заранее, что Рождество подкрадется так незаметно, я бы связала тебе шарф. А так… Ну что я в самом деле могу тебе подарить?
Он внимательно посмотрел на меня. При свете ониксовой лампы его лицо казалось почти красивым.
— Ты подаришь мне клятву.
— Клятву? — Я улыбнулась. — Ну мы кажется обменивались клятвами во время венчания.
— Нет, другую клятву, — Он провел пальцами по моим губам. — Обещай мне, что ты никогда не сбежишь от меня. Ты останешься со мной, если только кто-то не уведет тебя силой. Клянешься?