Случилось это в ту пору, когда Лиза была студенткой.
Ездить из института приходилось до остановки «Автовокзал», поскольку жила она недалеко именно от неё.
А где вокзал, не важно какой, там и цыгане.
Подкараулят простачков, да и обдерут до нитки.
Человек в чужом городе беспомощен, если его никто не встречает. Особенно молодые воспитанные парни и девушки. Не научили их отказывать старшим, вот и попадают впросак.
А Елизавета была девушкой очень воспитанной, как-никак на преподавателя в университете обучалась. К тому же, скромный макияж и медного цвета коса ниже пояса дорисовывали образ отличницы и скромницы.
Вот и подошла к ней черноокая дамочка в пышных юбках, надетых одна на другую, полагая, что нашла лёгкий объект для запудривания мозгов и обирания.
— Ой, яхонтовая, подожди, спросить хочу.
Лиза приостановилась.
Цыганка ведь тоже человек. Вдруг у неё беда какая. Привыкла судить не по внешности, а по поступкам.
— Скажи, яхонтовая, как до железнодорожного вокзала доехать? На каком автобусе? — продолжила златозубая, увидев, что смогла задержать наивную девчонку.
Лиза назвала номер автобуса и продолжила путь.
Цыганка поняла, что «клиент уходит» и бросилась в погоню.
— Подожди, за твою доброту, я тебе хочу что-то сказать. Порча на тебе. Женщина сделала. Ты её знаешь. Могу снять, знаю, как помочь.
Тут же, лихо подскочив к Елизавете, вырвала у неё несколько коротких волосинок, развевающихся у виска.
Не учла бедолага, что не любит девушка, когда посторонние её волосы трогают.
Нахмурилась Лиза, и говорит:
— Верни — ка мне то, что вырвала, а то хуже будет.
На что получила ответ:
— Не могу тебе отдать, порча на тебе, красавица. Чтобы снять, нужна денежка бумажная. Тогда я заверну в неё эти волосы и тебе отдам.
Девушка неожиданно усмехнулась и с «каменным» лицом (такое страшнее злого, от него холодом веет), отчётливо произнесла:
— Что ж, ты их сама взяла, по доброй воле, так забирай вместе с этими волосами все беды мои, все несчастья и болезни. Даже выбросить не сможешь теперь, всё равно с тобой всё останется. Только я сама забрать могу, если захочу.
Сверкнув зелёными глазами, она рассмеялась, и развернувшись, пошла прочь от растерявшейся гадалки.
— Стой, бери свои волосы, девушка.
Лиза не останавливалась, а цыганка продолжала бежать следом и уговаривать:
— Забери, очень прошу, ошиблась я.
Пройдя метров пятьдесят, девушка вдруг резко остановилась и повернулась к златозубой своей преследовательнице.
Бедная запыхавшаяся цыганка почти столкнулась с ней от неожиданности.
— Хорошо. Я заберу свои слова обратно. Но ты должна позолотить мне ручку, завернуть мои волосы в бумажные деньги, если хочешь, чтобы проклятья на тебе не осталось.
Цыганка быстро достала откуда-то из вороха своих юбок сторублёвую бумажку и, замотав волосинки подала Лизе этот странный свёрток.
— Всё, иди, — сказала девушка. После чего, как и в прошлый раз, быстро развернувшись, ушла.
А гадалка так и осталась стоять, разинув рот, посреди тротуара.
Только зайдя за угол дома, девушка сняла с себя маску строгой учительницы и расхохоталась.
«Вот, не зря я всё-таки на педагога учусь, с детьми строгость иногда нужна, а цыгане — те же дети», — подумала она и не скрывая хорошего настроения, отправилась домой.