Ещё с утра дед теребил отрывной календарь в надежде на праздник, вернее на обоснованную покупку маленькой. Удача не обошла его стороной, праздник найден, да не какой там"Сто лет со дня оседласти народов крайнего севера", а самый настоящий"День спонтанного проявления добра". Тут поди и поллитрой светит как минимум, а то и коньячком. Но названий этот как заноза засел в мозг деду:"Это ж чего выходит, ежели мне баба пузырь принесёт по случаю, то она мне добро сделает, а я тогда выходит ей не сделаю. А ежели и сделаю, то это уже не добро будет, а фигня какая-то, это ж не от души, а за поллитру. Эх, у бога дней много и пузырь я из неё выжму, а сегодня сделаю-ка я ей приятное и пить не буду, да ещё и по дому чего помогу. «Так и решил. Только баба за ворота, дед взялся усиленно творить добро. Достал глины и заделал щель в печке, мазнул краской вокруг плиты, убрал за собой, картошечки поставил, шкварочек… Сидит дожидается старуху:"Вот придёт, а дома всё сделано, похвалит меня, приобнимет, а завтра сама малька возьмёт в сельмаге.»
Вошедшая в хату бабка, стала на пороге как вкопанная и вместо радости великой лицо её приняло не самые доброжелательные черты, больше похожие на подозрения.
— Это ж чего ты такого натворил старый, что так расстарался? Пьяный поди?
— Ни в одном глазу. А ты сама догадайся?
— Разбил чего?
— Мимо! Давай ещё гадай!
— Я щас тебе нагадаю, язви твою в корень, так нагадаю! Ыш лыбится хрен старый. А ну признавайся или ухватом отхожу, в раз выпрямлю!
— Да я это, праздник сегодня день добра, а ты тявкаешь как собака.
— Эт ты кого сучкой обозвал?! Сорок лет мне кровь пил, а тут на те! Быстро признавайся, что уделал, прыщ!
Дед было хотел показать ей календарь и объяснить, но было поздно, бабка сгребла сумку и начала охаживать доброжелателя, вспоминая все его грехи за долгую семейную: и походы к Машке, и пьянки, и много ещё чего обидного. Дед же с первого удара чуть не сел и заорал как резаный, но тут же получил ещё, пришлось применить силу и успокоить старую. Потом, когда успокоились, бабка, разбирая сумку, обнаружила там банку лосося в томатном соусе и маленькую для деда.
— Сильно болит? Прости ты меня, я со зла аш забыла, что сумка крепкая.
— Да ладно, сам виноват, век сурпизов не делал, а тут.
— А я с утра праздник увидела, дай думаю тебе подарок малька и консерву вкусную, а как увидела твои хокусы, то и запамятовала.
— Ну, ладно давай за стол, отметим что ли.
За столом сидели слегка захмелевшие дед с бабкой, прижавшись друг к дружке и улыбались тому, какие дураки всё-таки, век отжили, а тут в день добра пересобачились. Бабка думала:"Да чего я его к Машке всю жизнь ревную, не было ж ничего, да и не пьянь он, всё домой тянул. Дед же думал: «А хорошо отметили, как не крути, а кончилось всё добром. А синяк поделом.»