— Что я с ним делать-то буду? — возмущался Виктор. — С детьми вообще никогда не нянчился.
— Ну, Витенька, только на пару дней, мне край надо поехать, с собой, сам понимаешь, взять его не могу. У тебя же отпуск. С ним не придётся нянчится, он у меня парень самостоятельный.
После получасового разговора Виктор согласился, хотя и так было ясно, что это случится, но, как говорится «надежда умирает последней».
В свои двадцать пять он действительно никогда не общался с детьми один на один. Что с ними делать и чем заниматься не знал. Пятилетний ребёнок, это не подросток, которого можно усадить перед компьютером с видеоиграми.
Сестра восемь лет назад вышла замуж за парня из деревни. Виктор там был только раз, ещё до армии, на свадьбе. Сама она приезжала редко, никогда и ни о чём не просила.
«Если только включить ему мультики или сводить зоопарк, можно ещё в парк на карусели…», — подумал он.
Больше ничего придумать не смог, решив, что как-нибудь пару дней протянет.
— Только не больше двух дней, у меня тоже неотложных дел полно, ещё и на работу вызывают, не справляются там, обещал выйти в среду, так что через пару дней отпуска у меня уже нет, — на всякий случай солгал парень.
Врал он не столько своей старшей сестре, чтобы она долго не задерживалась, сколько ради собственного успокоения и гарантии, что два дня не перерастут в неделю.
Племянник оказался весьма своеобразным маленьким человеком. Толстенький, рыжий и неугомонный. Собственно, это и не удивляло, весь в свою мамочку.
Его не заинтересовали мультики и зоопарк, он не захотел больше одного раза кататься на карусели, зато с удовольствием гулял по паркам и улицам, с интересом ненадолго заглянул в метро, а ещё говорил, много, очень много.
Сначала Виктор думал, что с ним можно не разговаривать вовсе, ответить односложно «не знаю» и карапуз отстанет, только темы тот выбирал весьма любопытные, самому иногда интересно было, отчего так, а не иначе. В поисковиках рылись весь первый вечер, пока хоть немного не начинали понимать, что к чему.
А на следующий день Виктор сам задал мальчику вопрос, заметив, что тот постоянно принюхивается.
— Вань, а ты что нюхаешь второй день? Воздух, конечно, не такой, как у вас в деревне, тут машины, выхлопные газы… Но нюхать — то его зачем?
— Ты, что ничего не чувствуешь? У тебя насморк? — удивился мальчик.
— Нет у меня насморка, а что вообще я должен чувствовать? А… ты пукнул, наверное, маленький пукальщик.
Виктор подхватил ребёнка и закружил, приподняв над землёй.
Тот расхохотался, поддержав весёлое настроение своего дяди.
Через полчаса они сидели в парке и ели мороженое.
— Дядь Вить, я не пукал тогда, я спрашивал, чувствуешь ты, как пахнут люди или нет.
— Странный вопрос, Ванька, любой человек чем-то пахнет, кто-то потом, кто-то духами, кто-то нафталином, как вон та бабуся в цветном платье, которая кормит голубей. Все у кого есть носы, чувствуют запахи.
— Нет, ты не понял. Кроме обычных запахов, есть другие. Например, вон та бабуля пахнет нафталином совсем немного, зато другой её запах — яблоки, а ещё точнее — Антоновка. А вон та девочка, которая с собакой гуляет, пахнет малиной. Даже сюда дотягивает, сильный и вкусный запах. Пойдём ближе, понюхаем.
— Нет, ты что, нас за маньяков примут. Да и нет никаких других запахов, кроме обычных. Я вот уже вспотел, пока мы с тобой гуляем. Футболка потом пахнет, это точно. Пойдём домой, под душ хочется, жарко.
— Пойдём.
Они дружно поднялись и отправились в сторону дома.
— И, кстати, потом ты не сильно пахнешь, а пахнешь скошенной травой, — уверенно, хоть и немного запоздало, заявил племянник. Я думаю, что травой пахнет твоя душа.
— Ну, ты и выдумщик, Ванька.
— Не правда, я ничего не выдумываю, обиженным голосом ответил мальчик.
— Хорошо, а чем пахнет вон та девушка? — шёпотом спросил Виктор.- У вас в деревне, наверное, таких длинноногих барышень нет.
Прямо перед ними, на расстоянии пары шагов, возле своей машины стояла красивая ухоженная блондинка. Аромат её чудесного парфюма напоминал какие-то экзотические цветы, и кружил голову, даря недетские мечты.
— Пойдём отсюда скорее, — заявил ребёнок, одной рукой зажимая нос, а второй схватив парня за руку и оттаскивая подальше от машины и красавицы.
— Ты чего? — удивлённо спросил Виктор, когда они были уже на приличном расстоянии.
— Она пахла так, будто кто-то внутри неё мышь дохлая. Думаю, это душа умирает. Жалко. Она, правда, красивая.
Парнишка вздохнул.
— Не выдумывай, хорошо она пахла!
— Значит ты, как все, тоже ничего не чувствуешь, — разочарованно констатировал ребёнок.
Вечером за ним приехала мать и увезла домой.
Какое-то время Виктору даже не хватало его хитрых глаз и постоянных «почему?».
Ещё через год племянник снова приезжал в гости на несколько дней, уже зимой, сразу после Нового года.
Когда Виктор спросил его про прошлогоднюю беседу об аромате души, Ванька очень удивился. Он ничего не помнил из их разговора про запахи и не чувствовал тоже ничего.
«Наверное, в том году он просто фантазировал. Дети ужасные выдумщики», — подумал парень, и не стал больше приставать к племяннику с этим вопросом.
В начале мая Виктор должен был лететь по работе в Мурманск. Должны были отправить не его, но коллега заболел, поэтому пришлось собираться в спешке.
Летел на пару дней, налегке, спортивная сумка через плечо, вот и весь багаж. Решил такси не вызывать, а добраться в аэропорт автобусом, заодно прогуляться, очень уж погода с утра прекрасная.
Быстро сбежав по ступенькам в подъезде, парень вышел на улицу.
Тепло, пахнет весной, молоденькой травкой. Воробьи кричат так радостно, что хочется улыбаться.
Свернув за угол, он внезапно почувствовал резкий запах нафталина, который перебивал нежные ароматы одуванчиков, разбросанных жёлтыми пятнами по газонам, и липких молоденьких листочков, недавно начавших проклёвываться из почек, словно цыплята из яиц.
«Старушка, та, из парка, которая голубей кормила», — вспомнил он, взглянув на источник антимольного аромата.
И тут его разобрал чих.
Виктор полез за платком во внутренний карман.
Через несколько секунд, основательно прочихавшись, парень положил платок в карман, и продолжил свой путь.
Но, пройдя метров сто, услышал сзади дребезжащий голос, явно запыхавшегося пожилого человека.
— Парень, обожди, ты тут обронил. Да, постой же ты. Паспорт потерял.
Виктор автоматически хлопнул себя рукой по груди. Во внутреннем кармане ветровки паспорт не прощупывался.
«Неужели выронил, когда вытаскивал платок?»
Оглянувшись, он увидел ту самую «нафталиновую» старушку. Она, едва переводя дух, пыталась догнать его, маша паспортом, зажатым в руке.
Парень вернулся, забрал свою потерю и, приобняв бабусю, усадил её на ближайшую скамейку, чтобы она смогла перевести дух.
Женщина сильно вспотела, а сердце колотилось так, что он почувствовал это даже через её кофту.
Виктор побежал к соседнему киоску и вернулся с бутылкой воды.
— Попейте. Спасибо вам огромное. Если бы не вы, я бы сегодня не улетел, в аэропорт еду.
Он присел рядом, открыл бутылочку и подал бабушке.
— Не стоит благодарности, юноша, вы тоже бы так сделали на моём месте. Раньше я бегала быстрее ветра, когда молодая была, а теперь вот какой стала развалюхой. Вы идите, вам на самолёт, а я посижу немного, отдышусь, всё нормально будет.
— Вы уверены?
— Конечно. Спасибо за водичку, горло и правда, пересохло. Давно я в таких забегах не участвовала.
Старушка задорно рассмеялась. Только после этого Виктор успокоился и понял, что с ней действительно всё будет хорошо.
Он встал со скамейки, и собрался было уходить, как неожиданно почувствовал сильный аромат спелых яблок. Оглянувшись, он уставился на бабусю, пьющую мелкими глотками воду. Яблочный аромат шёл именно от неё, заглушая, ставший почти незаметным запах нафталина.
— Что, сынок? — спросила она, думая, что тот хочет ей ещё что-то сказать.
— Чувствуете, яблоками пахнет? — неожиданно для себя произнёс Виктор.
— Нет, показалось тебе. Одуванчиками пахнет, да травкой свежей. Больше ничем, — недоумевая к чему такой странный вопрос, ответила старушка.
— Показалось, значит. Спасибо вам ещё раз, — улыбнувшись, сказал парень и зашагал к остановке.