— Темный Господин! — неуверенно отсалютовал командир орков — Потрошитель Ры, — у нас это… опять… потери… — Ры произнес последнее слово едва слышно и сразу втянул и без того короткую шею в плечи, словно ожидая удара.
Темный Господин Лорд Гаурр побледнел, затем сделался алым, как жертвенная кровь на алтаре Кукунтуку.
— Кто?.. — прошелестел его сдавленный от гнева голос.
— Еще двое охранников… Та самые… Убийца Буклорр и Кровавый Рмыр… — Ры, казалось, стал на голову ниже, так он съежился, ожидая познать гнев господина.
Но гнев в этот раз не вспыхнул, точнее наружу не вырвался, сжигая самого Темноного Господина изнутри.
— Показывай… — прошипел он, поднимаясь из-за стола.
Орку не сразу дошло, что лорд желает собственными глазами видеть ЭТО… А когда дошло, он, судорожно вкинув руку, отсалютовал, издал странный звук — нечто среднее между жалостным стоном и обычным солдатским рыком: «Да, мой лорд!», и придержав дверь для повелителя, тенью последовав за ним к месту трагедии.
Гаурр шел, тяжело ступая, будто бы пытаясь втоптать в землю невидимого врага, он проклинал тот день, когда впервые услышал ЕЕ имя!..
Лодр Гаурр — великий маг, кровавым жертвами и черной магией пробудивший древнего демона Кукунтуку — страшнейшего и кровожаднейшего из всех детей Тьмы. Лорд Гаурр — Темный Господин — создавший непобедимых солдат — новое поколение орков — нечувствительных к боли, не знающих страха, не имеющих совести или жалости, особо сильных и свирепых. Он — Великий Император, захвативший большую часть обитаемого мира! Столкнулся с неразрешимой проблемой, и неразгаданной загадкой… и ничего не может сделать с этой… проклятой… маленькой…
Когда два месяца назад был отправлен один из лучших полков, чтобы захватить столицу небольшого мирного королевства, раскинувшегося зеленым садом у подножия горы Аграин, Гаурр рассчитывал на быструю и легкую победу. Но пролетела неделя, за ней другая, а доклада об успешном окончании операции все не поступало.
Гаурр отправил спецотряд, разобраться в ситуации. И вернулся только гонец, отосланный к господину в первый же день пребывания в тот проклятом городе, и не успевший подвергнуться воздействию ЕЕ магии.
— Всех постигла страшная участь, Темный Господин! — истерично лепетал тогда гонец. — Один я спасся! И я видел… видел своими глазами, ЧТО она сотворила с твоим войском!..
Одни темные боги знают, сколько усилий приложил Гаурр, чтобы изловить ЕЕ, доставить в свой замок и запереть здесь. А уж скольких солдат он потерял… Лучших, злейших, свирепейших! Но не запри он ее под замок, потерял бы все свои армии. ОНА воистину ужасна!
Гаурр, пригнувшись, вошел сквозь низенькую дверь в небольшое помещение, где содержалась его пленница. Как он и ожидал, очередные двое охранников — элитных, безжалостных и суровых, были выведены ею из строя. Орки сидели за детским столиком и самозабвенно пили воображаемый чай из крошечных фарфоровых чашечек.
— Тебе подлить добавки, большой Бука? — щебетала пленница и тянула свои маленькие, но коварные ручки к чашечке в лапище Убийцы Буклорра.
— Мне! Мне!.. — с идиотским оскалом Кровавый Рмырр подпрыгивал, пытаясь привлечь ее внимание.
— И тебе, Мыррик. Только надо сказать «пожалуйста».
Заметив Гаурра, орки-тюремщики вскочили, виновато бормоча:
— Темный господин… Мы… это…
— Чай… Танечка тут…
Гаурр взвыл в бессильном гневе. Танечка!!! Они уже называют ее по имени!!! Как она это делает? Какие у нее заклинания? Что это за магия, о темные боги?!!
— Привет, Темный господин, — улыбнулась пленница, оборачиваясь, — Хочешь печеньку?
Гаурр с презрением взглянул на кругляш в ее пухлой ручонке, из-за спины послышался приглушенное придыхание Ры:
— Пече-е-енька-а-а…
Гаурр обернулся и влепил орку пощечину, надеясь привести в чувства. В отличие от Буклорра и Рмырра, которые уже никогда не станут прежними, Ры еще можно спасти.
Все те солдаты, которых когда-то Лорд Тьмы послал на завоевание родного королевства этой бестии, до сих пор собирают цветочки на лугах, помогают матронам носить воду и рубить дрова, гладят котят и поют веселые песенки. Кроме них еще тридцать… нет сегодня уже тридцать два орка превратились в мягких, добрых, лепечущих, пусть и немного страшных с виду, плюшевых мишек! Может дело в этих ее… печеньках? Гаурр вырвал угощение из руки Танечки (это имя приводит его в ужас гораздо больший, чем сто восемнадцать жутко-скрежещущих имен злейших демонов, хранимых в тайне от простых смертных), завернул в платок и спрятал в складках одежды — потом проверит.
Челюсть Гаурра двигалась в немом бешенстве, он размышлял. Милые девочки есть везде. В каждом из завоеванных им селений, должно быть, найдется этакое воздушное создание с косичками и адскими идейками насчет, попить невидимого чайку, но ЭТА!.. ЭТА ТА-А-АНЕЧКА!.. прямо таки концентрат ласково-приятного умиления. Она, как магическая бомба, которая взрывается, взрывается и взрывается, распространяя убийственные волны доброты.
Вначале Гаурр пытался устранить ее физически, но магические зловещие заклинания распадались на сотни составных частей и рассеивались в эфире, лишь приблизившись к умиляющей ауре. Орки и прочие душегубы также оказались в этом деле совершенно бесполезными — они, вместо того, чтобы свернуть Танечке шею, неизменно начинали играть с ней в куклы, или плести веночки, или сочинять стишочки, или… О-о-о! Нет от нее спасения! Чтоб ее Кукунтуку побрал!.. Кукунтуку… Куку… Хмурое лицо Гаурра просветлело, озарившись неожиданной идеей.
— Тааааанечка, — масленым голосом произнес он, — пойдем, малышка, пойдем, я познакомлю тебя с новым друуугом.
— Да? Он маг, как ты? Или орк, как Бука и Мыррик?
— Нееет, он намного ужа… лучше!
— Я возьму чай и печеньки?
— Бери, бери, — Гаурр оскалился. Кукунтуку пьет только кровь, а есть только плоть. «Ха-ха-ха!!!» — зловещий смех едва не вырвался из глотки, но Темный господин сдержался.
Почему такая прекрасная идея не пришла в голову раньше?
Он подвел девочку к каменным дверям, защищенным семью железными замками и семьюдесятью семью магическими запорами. С великой осторожностью, истекая потом от натуги, Гаурр поочередно отпер каждый из них. Жуткий вой, от которого, казалось, плоть отделывается от костей прямо на живом человеке, эхом раздался изнутри. Кукунтуку сегодня был голоден и недоволен. Впрочем, Кукунтуку всегда был голоден и недоволен.
Приоткрыв гигантскую створку двери, созданной из цельной каменной плиты, лишь на десять дюймов, Гаурр втолкнул девочку в темную щель, захлопнул и поспешно запечатал дверь, стер пот со лба и разразился безумным злодейским смехом.
***
Конечно же, мелкой худосочной девчонки Кукунтуку хватит на один зуб. Но стоит надеяться, что хотя бы полдня демон будет не так голоден и свиреп, чтобы сожрать самого Гаурра, когда он войдет во Тьму с дарами — пять жертвенных баранов, которых гонят пять (тоже жертвенных, хотя они об этом не догадываются) пастухов.
— Нечего там страшного, — радостно оскалившись в доброжелательной улыбке, говорил Гаурр пастухам. — Откроется дверка — загоните баранов, и назад — получать денежки за работу.
— Идите, идите, я сразу за вами, — подтолкнул он их вовнутрь, когда открылась дверь.
Бараны вошли, за ними пастухи. Гаурр стоял и прислушивался. Судя по тишине, Кукунтуку был спокоен, не рычал, не ревел, не стонал и даже не бился рогами об каменную стену пещеры. Сейчас должно раздаться громкое: «Чвааак!», потом «А-а-а!!!» и «Бе-е-е!!!», потом еще девять раз «Чвак!!!», а «А-а-а!!!» и «Бе-е-е!!!» должно становиться все тише и тише, пока не умолкнет последний голос.
…Улыбка медленно сползла с лица Темного Господина. Он отпрянул от двери, не веря тому, что слышит. Быстрым порывистым движением лорд Гаурр прочистил уши.
— Смотри! Смотри! Этим овечкам нравятся наши единорожки! — звенел тоненький детский голосок.
— Э-э-эууу! — добродушно… добродушно (!) пророкотал в ответ Кукунтуку.
— Какие единорожки, мать моя Тьма?! — Гаурр ворвался в пещеру-темницу грозного демона. Глаза Великого Императора, ожидавшие смотреть на черную тьму и красную кровь, а также шкуру Кукунтуку, которая тоже была темно-красной, заслезились от многообразия ярких цветов. Под сводчатым потолком переливались яркие радуги. Вокруг колодца, в котором любил спать Кукунтуку, прыгали розовые, голубые и сиреневые единороги (!) с золотистыми и серебристыми рогами. Восторженно блеяли бараны, руно которых тоже кто-то позолотил. Опешившие пастухи рассматривали друг на друге пестрые шелковые халаты. Цепи, которые удерживали Кукунтуку, магией и железом не давая тому вырваться в наш мир и разрушить его до основания, сверкали, словно хрустальные. Мрачный обычно колодец демона и алтарь перед ним оплетало некое буйное растение, тут и там взрывающееся разнообразнейшими цветами, над которыми парили бабочки. Сам демон сидел на краю колодца, держа на коленях улыбающуюся Танечку. Головы всех: пастухов, баранов, единорогов, девчонки и Кукунтуку украшали цветочные венки. Кукунтуку пожирал печеньки…
Огромная красная лапа, украшенная десятидюймовыми острыми, как бритва, когтями потянулась к Гаурру, маг взвизгнул и присел, прикрывая руками голову.
— Хоооочееешь? — прогромыхал Кукунтуку, и только сейчас Гаурр увидел, что демон держит двумя когтями маленькое печенье.
Только опыт длительного общения с ужаснейшими тварями вселенной, уберег Темного Господина, чтобы не обмочится со страху.
— Хооочееешь? — настойчиво повторил Кукунтуку, и Гаурр трясущейся рукой взял угощение.
— Что надо сказать? — маг вздрогнул от этого голоса — да ее голосок определенно ужаснее рычания беснующегося Кукунтуку в самом худшем его настроении!
— С-с-спа-сибо… — заикаясь вымолвил Гаурр.
***
По черной, выжженной армиями лорда Гаурра земле, бодро шагал Кукунтуку, оставляя позади себя зеленые поля, цветущие луга, бабочек и единорогов. Счастливые, улыбающиеся орки в веночках и бантиках (оказалось, что среди них есть орки-девочки, им-то и пожаловали бантики), пританцовывая, пестрой толпой следовали за ним. Каждый из них нес часть награбленного ранее: золото, одежды, мешки с пшеницей, вяленые окорока и т. д. и т. п. Гнали стада овец, коз, коров и прочего домашнего скота, а также гусей, индюков и уток.
Из укрытий вышли выжившие в войне люди, согнанные армиями Темного Господина с обжитых мест — тощие и чумазые, они издали взирали на шествие, не решаясь приблизиться. Но пастухи — те самые пятеро, громко что-то доказывали и энергично размахивали руками, показывая на макушку Кукунтуку.
На голове двадцатифутового чудовища, держась за рога, восседала Танечка, громко распевая песенку про что-то солнечное и доброе.
За всей этой вакханалией с балкона самой высокой из своих башен наблюдал Темный Господин, Великий Император, лорд Гаурр, по бледным, впалым его щекам струились слезы отчаянья.
Приблизившись к очередному разрушенному городу, демон (да какой он к черту теперь демон?!) поднимал руки и произносил что-то вроде: «Обо-боррр», и город поднимался из руин, восстанавливались стены, сияя новыми архитектурными элементами в основном из золота, серебра и драгоценных камней.
— Ну, к чему такая расточительность? — причитал, заламывая руки Гаурр. — Все равно ж не оценят!
Он запустил пальцы в оттопыренный карман, извлек оттуда кругляш печенья и нервно сжевал. Машинально полез за добавкой… Черное сердце Гаурра упрямо штурмовала всепоглощающая, не знающая пощады… доброта…