Спорящий

В комнате было необычно тихо и буднично для такой ночи. Где-то за окном взрывались петарды, взлетали ввысь фейерверки, смеялись люди, сияли тысячами огней гирлянды, а здесь — выключен свет и слышно, как тикают старые, какие-то неуместные в современном мире высоких технологий, часики.
Елка, вернее, несколько связанных вместе и поставленных в тяжелую вазу сосновых веток, была украшена дешевым дождиком и парочкой шариков. Раскладной стол все еще хранил следы скромного пиршества: салат оливье, колбасная нарезка в тарелке, сельдь под шубой и две бутылки: пустая — из-под самого дешевого шампанского и на треть полная — с водкой.
Видно было, что здесь не слишком-то праздновали: чокнулись бокалами с шампанским и соком за Новый год, послушали речь президента, покушали немного и… все — свет потушили, телевизор выключили и закончили «веселиться», даже салаты отчего-то в холодильник не поставили.
На диване перед столом спал мужчина лет тридцати пяти, и то, что уснул он прямо в одежде без одеяла и постельного белья, и резкий запах от него перегара, и неровное дыхание, время от времени срывающееся на храп, говорили о том, что он мертвецки пьян.
Но в темной комнате он был не один, на стуле напротив окна скромно сидел мальчик лет семи, казалось, он чего-то ждал и к чему-то прислушивался.
А потом здесь словно из неоткуда появился еще некто третий. Он неспешной величественной походкой приблизился к спящему, четким выверенным движением вынул из ножен сияющий меч, занес над головой мужчины и…
— Дедушка Мороз? Это ты? — послышался детский голос.
Суровый гость непонимающе сдвинул брови и оглянулся на мальчика. В комнате было достаточно светло от света уличных фонарей и соседних окон, но, по вполне понятным причинам, гость совсем не ожидал, что его увидят. Впрочем, мальчик смотрел не на него, а куда-то в стену, повернув к держащему меч правое ухо.
— Дедушка Мороз, я тебя слышу. Ты здесь! Ты все-таки пришел!
— Слышишь? — удивленно переспросил гость и еще больше удивился, когда ребенок радостно ответил:
— Да, слышу!
— А?..
— Не бойся, я никому не расскажу о тебе! Но я знаю, что ты существуешь, всегда знал! Ты ведь не получил письмо от меня, от Миши Степанова?
Ангел Смерти, а это был он, в замешательстве опустил меч и отступил от жертвы. Его довольно сложно было смутить, и много веков подряд он делал свою работу беспристрастно, не обращая внимания ни на стенающих родственников, ни на суетящихся врачей, ни на что… но сейчас впервые две совершенно невиданные раньше вещи заставили его помедлить. Во-первых, мальчик каким-то чудом заметил его. А во-вторых, принял за того, кто дарит подарки, а не отнимает жизни.
— Это какое-то недоразумение, — прошептал он.
— Почему недоразумение? — тараторил Миша. — Я специально не написал письмо и твердо решил дождаться тебя и поговорить лично.
— Ты видишь меня?
Мальчик грустно, как-то по-взрослому, рассмеялся:
— Нет, я слепой. Но у меня очень хороший слух, я сразу понял, что ты пришел.
— И чего же ты хочешь?
— Ты можешь сделать, чтобы вся водка в мире исчезла? — Миша напряженно прислушивался, ожидая ответа. — Бабушка говорит, что сделать так, чтобы папа не пил, слишком сложно, никто за такое не возьмется, а вот если водка вдруг исчезнет…
Ангел хмыкнул, взглянув на бутылки на столе:
— Останется шампанское. Виски. Ром.
— Ну тогда, пусть и они исчезнут.
— Думаешь, это поможет?
Мальчик задумался, потом погрустнел, опустил голову.
— Вряд ли…
— Вот видишь, ты все понимаешь. Ничто уже не поможет твоему отцу, почему ты не попросишь чего-нибудь для себя?
Губы ребенка задрожали, из глаз непроизвольно закапали слезы, и он заговорил быстро, дрожащим голосом, срываясь на всхлипы:
— Ты не понимаешь, Дедушка Мороз, это же мой папа! Он просто заболел. Он очень переживал из-за того, что мама умерла, и заболел. И его нужно вылечить. Если бы я мог, то вырос бы и научился лечить людей… Но только я никогда не научусь, потому что слепых во врачи не берут… Но папа, папа, он… хороший, очень хороший, поверь… Нас только трое осталось: я, бабушка и папа. Мама умерла… и дедушка. А если папа пить не перестанет, то тоже может умереть, я знаю. Но ты ведь волшебный, ты ведь все можешь! Мне совсем подарков других не надо, если у тебя там игрушки для меня или конфеты какие… не надо, Дедушка, можешь другим детям отдать. Я обещаю, что больше ничего и никогда не попрошу у тебя, только сделай так, чтобы папа выздоровел! Пожалуйста!
Ангел стоял, хмурился и думал, что никогда раньше рукоять сияющего меча не жгла так сильно его руку. Ему вспомнились улыбающееся морщинистое лицо дедушки этого самого мальчика, и светлые веселые глаза его матери. Он закачал головой, напомнил себе, кто он, крепче сжал меч и бесстрастно произнес:
— Ты говоришь, что твой отец болен, но разве эта болезнь — не его собственный выбор, разве не добровольно он выбрал ее, забыв о тебе и твоей бабушке?
— Нет! — закричал Миша. — Не говори так! Дедушка Мороз, так нельзя говорить! Человека всегда можно вылечить, всегда, я знаю!
— Даже если он сам не хочет? И сам не верит?
— Даже если так! Добро все может! А если он не верит, то я буду верить за двоих! Я и за троих смогу, и за четверых, хоть за всех на свете буду верить! А ты Дедушка Мороз…
— Я не Де… — Ангел не договорил, он отчего-то передумал, что-то заметил, что-то ведомое лишь высшим существам вдруг открылось ему, изменив настроение и намерения.
Суровый Ангел Смерти возвел глаза к Небу, постоял так, к чему-то прислушиваясь, затем вздохнул, пробормотал:
— Он ведь еще доставит мне массу неприятностей… Каждый раз спорить с ним по каждому, казалось бы, однозначному случаю?.. Господь, ты точно решил?..
Ангел взял меч в обе руки за лезвие у основания и на конце и, подойдя к мальчику, приложил клинок к невидящим глазам. Миша вздрогнул от неожиданности, тихо вскрикнул, резко отпрянул и, часто-часто заморгал.
— Ты не Дедушка Мороз! — воскликнул мальчик, рассмотрев гостя.
— А ты больше не слепой, — ухмыльнулся Ангел Смерти. — Свидимся еще, Михаил Иванович Степанов — выдающийся хирург и непримиримый спорщик со смертью, — сказал и исчез.
Миша не понял ничего из последних слов Ангела, он был слишком поражен, что тот, кого он принимал за Деда Мороза, оказался одетым в черное молодым парнем с длинными волосами и сияющим мечом в руках.
Резко вдохнув и закричав, так, что разбудил бабушку в соседней спальне, подорвался на диване Мишин папа. Он сидел, глядя вокруг дикими глазами и приговаривая:
— Приснится же… Приснится же… Все! Завязываю! Завязываю… точно!
Ни папа, ни бабушка, ни до конца сам Миша, еще не знали, какие подарки принес им этот Новый год.
Владислав Скрипач