1.
Они пришли в деревню в сорок третьем,
Пинками раскрывая двери изб,
И с ними поселились запах смерти,
И липкий страх, и ненависть, и визг.

Какой-то боров в каске, с автоматом
Пристал к Валюше. Та его — взашей.
Отбилась еле-еле от солдата,
Но немец вырвал серьги из ушей.

В слезах, в крови к девчонкам убежала,
Рыдала у подруги на груди.
Фашисты, гады, выпустили жало,
И то ли ещё будет впереди?

«Не плачь, Валюш, не убивайся слишком…», —
Девчата утешали, как могли,
И к матери, сестренке и братишке
Подруженьку под ручки увели.

Изба сгорела. Жили в старой бане,
От безысходности хотелось выть.
Ах, Валя, Валя! Что с тобою станет —
Могла ли ты тогда предположить!

В семнадцать лет такая к жизни жажда!
Обида постепенно улеглась.
Зажили мочки. И весной однажды
Узнала Валя, что такое страсть…

2.
Они столкнулись на тропинке. Словно
И не было войны со всех сторон…
Он обалдел, застыл пред ней безмолвно,
Как молнией, любовью поражен.

Любовь пришла — и всё переменила,
И всю войну перечеркнула враз,
И стала вдруг девчонка эта милая
Для немца как святой иконостас.

Он приходил и любовался молча,
Её улыбке был безумно рад.
Нет, он не проявлял повадок волчьих,
А приносил цветы и шоколад.

— Поймите, фройляйн, — он шептал ей страстно,
В руках сжимая девичью ладонь, —
Не все солдаты-немцы так ужасны,
Не всем нужны насилье и огонь…

Она немецкий изучала в школе,
Да только позабыла все слова.
Он что-то говорил — и поневоле
От нежности кружилась голова.

«Майн готт! Майн фройляйн! Ах, майн либес фройляйн!
Ах, майне фрау… Ду либст дайнен манн…"*
Любовь сверстала две чужие воли
В неимоверный, сладостный дурман.

Любовь смела преграды и запреты,
Барьеры из чужих немецких слов.
Им помогло понять друг друга лето
И эта сумасшедшая любовь.

Полгода длилось это наважденье.
Война жевала на фронтах людей,
А здесь цвела любовь, как преступленье,
А он тайком наведывался к ней…

К Пустому Чернецу под Старой Руссой
Вплотную подошла смертей волна,
И развела мосты с любовью русской
Для Людвига жестокая война.

Она его ждала. А он был ранен —
Всего-то палец потерял в бою.
«Ах, майне Валли, если б знать заранее,
Что я тебя навеки полюблю…»

Она его ждала, да только тщетно.
Спустя года решила: нет в живых.
Листала жизнь свои года бесцветно,
Но не истерся в памяти жених…

3.
С тех пор промчались шесть десятилетий,
Эпоха оказалась за спиной,
Но сердце возвращалось в сорок третий
И ныло, обожженное войной.

Его любовь, как уголёчек, тлела,
Осколком в сердце все года жила
И перед смертью старику велела
Найти Валюшу, бросив все дела…

Стучит по рельсам поезд монотонно,
А за окошком сеет мелкий дождь.
Воспоминанья давят многотонно,
И тело вновь пронизывает дрожь.

«Пустой Чернец… Демянск и Дубовицы…
Под Шимском столько наших полегло!..
А я сошел с ума из-за девицы…
Была война…
Бессмысленное зло…»

Немало старый Людвиг сил потратил,
Но евроденьги сделали своё.
В глухой глубинке он подъехал к хате.
«По всем приметам, это дом её…

Как долго ждал я этого момента…
Валюша!»
Словно грянула гроза.
И закрутило жизнь, как киноленту…
Она его узнала по глазам…

Потом, за чаем, было слёз немало,
Сердечных капель, вздохов, нежных слов.
Последним огоньком затрепетала
Разорванная первая любовь…

20 мая 2004
---------------------------------
* Мой бог! Моя девочка! Ах, моя любимая девочка! Ты моя женщина. Ты любишь своего мужчину (нем.).