Фея сидела на покосившемся троне и болтала ножкой. Перед Кащеем Бессмертным она предстала в образе феи Динь-Динь из истории о не повзрослевшем мальчике. Сам сказочный злодей по причине старости был глуховат. И фее приходилось орать.
— Ты понимаешь, что все вот эти твои «игла в яйце, яйцо в зайце, заяц в утке» — это вчерашний день?!
— А вот это, стало быть, — Кащей постучал по здоровенной квадратной железяке, — эффективней?
Он подслеповато прищурился и попытался прочитать белые буковки, нанесенные на темную металлическую поверхность.
— Ни-ид-ле-ки-и-пер, — посмотрел на фею, любующуюся своими идеально наманикюренными ногтями, — это как переводится?
Фея скорчила гримасу, выражающую крайнюю степень недовольства непонятливостью собеседника, а на нелитературном русском языке вполне могущую прозвучать как «престарелый долбоеб». Ее очень бесил Кащеев вологодский акцент, однако вслух фея с максимальной дружелюбностью сказала:
— Нидлкипер, епть! По-русски — «Хранитель иглы». Сейф, блять.
— Значится, — задумчиво промолвил Кащей, — иголку не в яйцо, а в нидлю кипер положить надо?
— Ну да!
— А как же я эту громадину в утку потом впихну?
— Блять, — выругалась себе под нос фея и вновь закричала, чтобы глуховатый костлявый старикан лишний раз не переспрашивал: — Не надо сейф в утку!
— Сразу в зайца? — удивился Кащей.
— Да не нужно ничего ни в кого засовывать.
— Ну как же? Семь степеней защиты: яйцо, утка, заяц, сундук, — начал перечислять Кащей.
— Цепи, дуб, остров, — закончила фея за него. — Я в курсе. Но тебе не кажется, что это устаревший и сомнительный вариант?!
— Это почему? — удивился Кащей.
— Блин, да ну даже я, живущая за тридевять сказок от тебя, и то в курсе, где искать.
— Н-да… — погрустнел Кащей, — это, конечно… Да.
— А учитывая, что ты, как подвыпьешь, так трындишь без умолку, вообще пиши пропало, — продолжала дожимать фея. — Ты ж, редиска, ближайшей Василисе после первых ста грамм сам координаты назовешь, да еще и подробную карту собственноручно нарисуешь.
Кащей помрачнел еще больше. Однако крыть ему было нечем. Куда ни ткни, фея везде была права. Он для виду еще чуть-чуть поизображал из себя человека, который колеблется, но видя, что цену фея сбрасывать не собирается, в конце концов, сказал:
— Беру!
***
Иван сидел на кочке посреди болота и вертел в руках стрелу. Рядом с ним сидела весьма крупная, размером с домашнего кота, лягушка в маленькой короне и с забинтованной задней лапкой.
— Это пиздец, Ваня, — отчитывала лягушка младшего царева сына. — Ну скажи, каким надо быть долбоебом, чтоб стрельнуть в болото?
— Дык я ж с завязанными глазами, — оправдывался Иван. — Мне лентой глаза затянули, сказали: стреляй. Я и стрельнул.
— Тебе, видать, когда глаза завязывали, слишком туго повязку затянули и мозги передавили.
Иван пощупал затылок.
— Да вроде бы нет.
Лягушка хихикнула.
— И чего делать думаешь?
— Ну как, — изумился Иван непонятливости лягушки, — жениться буду.
— Н-да. Все-таки передавили. Ваня, ранил — не значит трахнул. В этом случае жениться необязательно. Ветлечебницу оплатишь, и мирно разойдемся.
— Не могу, — насупился Иван.
— Чего это? — лягушка удивлялась все больше.
— Я без невесты приду, братья опять насмехаться будут. Папенька снова дураком обзывать станет.
— Ваня, стопэ! — лягушка подняла переднюю лапу и растопырила перепончатые пальцы, призывая его помолчать. — По дороге к болоту, что, ни одной деревни не было с симпатичными половозрелыми девками, готовыми жениться на принце?
— Ну были.
— Ну так и выбрал бы покрасивше, да привел бы к папеньке. Типа, к ней во двор стрела попала. Ты думаешь, легенду не подтвердили бы?
— Но попала-то стрела на болото, — возмутился Иван, — чего ж я врать-то буду?
— Слушай, Вань, ответь честно на один вопрос. Обещаешь?
— А я и не вру никогда, — похвастался принц.
— Это я поняла, — иронично прокомментировала Ванино заявление Царевна-лягушка. — Скажи мне честно, Ваня, ты зоофил?
— Да как можно! — возмутился Ваня.
— Ну, что ж, — вздохнула лягушка, — открывай свою сумку, поехали со свекром знакомиться.
Братья принялись ржать еще в тот момент, когда увидели как Иван в одиночестве с сумкой через плечо входит в царевы палаты.
— Гля, а наш младшенький-то без бабы вернулся, — тыкнул пальцем в сторону Ивана средний и засмеялся с собственной шутки.
— Стрелу-то хоть отдала? — спросил старший и тоже заржал.
Ванька подошёл к трону, поклонился отцу и сказал:
— Вернулся я, батюшка.
— А чего ж без невесты, сынок?
— С невестой! — возразил Иван и полез в сумку за лягушкой.
— Итить твою мать, какая здоровенная, — удивился царь, когда младший сын достал свою суженую. — А невеста где?
— Так вот же, — протянул земноводное царю Ваня.
— Что «вот же»? — не понял царь.
— Невеста моя, — как маленькому объяснял Иван, — лягушка — это и есть невеста.
Царь пригляделся к удерживаемой младшим сыном на вытянутых руках лягушке, увидел на ее голове корону, попутно осознавая сказанное Иваном. Затем, по мере понимания того, что озвучил младшенький, начал возмущенно хватать ртом воздух, подбирая в голове наименее матерные характеристики Ваниных умственных способностей. И тут в диалог вступила сама лягушка.
— Ква! В смысле, здравствуйте, — подало голос земноводное и помахало царю лапкой.
Тот перестал хапать ртом воздух и от избытка эмоций упал в обморок.
Официально мероприятие называлось свадьбой трех братьев, несмотря на то, что старший был против, мотивируя это тем, что «название какое-то пидорское».
— Сынок, — сказал ему царь, — ежели ты в Голландии учился, это не значит, что на Родине во всем подвох видеть надо.
И аргументов у старшего не осталось.
Несмотря на официальные вводные, за столом, помимо гостей, пировали только двое братьев со своими женами, а младший с бутылкой водки и блюдом бутербродов заливал обиду, сидя в своей комнате, в компании лягушки, которая оказалась трезвенницей.
— Я ж хотел показать, что рано мне, — жаловался Иван. — Что, мол, видишь, папка, чего бывает, когда неокрепшему морально и до адекватного восприятия жизненных реалий не доросшему отроку взрослые задачи ставишь. А оно, видишь, как обернулось.
— Погоди, — удивилась лягушка, — то есть, ты понимал, что в твоем поступке отсутствует логика адекватного человека, но надеялся, что это поймет папенька?
— Ну, типа, наглядный же пример, — пояснил Ваня, — как тут не понять?
Вдруг гремящее ниже этажом мероприятие отошло на задний план. Его вытеснил свистящий шум ветра, который без каких-либо предварительных признаков перемены погоды ворвался на территорию дворца. Замок затрясся, все окна с дверями распахнулись, и в помещения, переворачивая все на своем пути, ворвался невероятной силы ветер, погасивший светильники и расшвырявший только что радовавшихся празднику людей. В мгновение ока он пронесся сквозь этажи и все стихло.
При подсчете потерь недосчитались только младшего сына — Ивана. Когда царь вошел в его комнату, то увидел лишь сидящую на перевернутом комоде здоровенную лягушку с маленькой короной на голове и висящую в воздухе рядом с ней фею, сообщившую, разводя руками и одновременно пожимая плечами:
— Вот такая фигня.
— Я Ваньку вразумить просил, — заорал царь на фею, — а ты чего?! На кой черт мне в замке эта жаба?
— Слышь, сам ты жаба! — возмутилась лягушка. — А я — царевна.
— Заколдованная. Это факт, — добавила фея. И уже обращаясь к царю: — Я тебе еще раз говорю, не моя вина в том, что Кащей вмешался. Эта жертва Бухенвальда совсем берега попутала. И не причитай. Царь, называется. Вернет лягушка твоего сына.
— Я? — изумилось земноводное и поправило корону на голове.
— Ну, а кто? — вновь развела руками фея. — Кащей, между прочим, по сюжету тебя, а не Ивана украсть должен был.
— Он чо, лягушку от мужика отличить не может? — изумился царь.
— Получается, что не может, — фея обвела взглядом хаос в комнате, — зрение, видимо, окончательно упало, но проблема даже не в этом.
— А в чем?
— В том, что у него теперь есть сейф.
— И что с того?
— Задание усложняется. Короче, — приняла решение фея, — сейчас берешь задние лапы в передние и идешь в Кащеев замок. А там — по обстоятельствам.
— В таком виде? — спросила лягушка, оглядывая себя. — Тебе хорошо, у тебя крылышки. А я в лягушачьем обличье до пасхи туда скакать буду.
— Это как раз меньшая из проблем, — сказала фея и взмахнула волшебной палочкой.
Яркие искорки окутали лягушку, а когда развеялись, перед феей стояло нечто человекоподобное, накачанное как Шварценеггер, со здоровенными, пускай и перепончатыми, лапами, сжатыми в кулаки, и лягушачьей мордой со все той же маленькой короной на голове.
— Матерь божия, — пробормотал царь, — чего творится-то!
— Батлтоадс, бля, — удовлетворенно констатировала фея, разглядывая результат.
***
— Крэкс-пэкс-фекс, — проорал Кащей и, как дирижер, взмахнул руками над привязанным к стулу Иваном.
Ничего не происходило. Парень все так же скептично смотрел на старичка.
— Трах-тибидох-тибидох, — вновь выпалил злодей, размахивая руками. — Бамбара-чуфара-лорики-ерики! Эни-бени-раба…
— Клитор-сфинктер-жаба! — подхватил Иван насмешливо. — Бля, Кащей, ну я тебе серьезно говорю: не баба я. Перепутал ты все.
— Жаль, — печально вздохнул Кащей.
За окном послышался грохот, и мощный, но все-таки женский, голос проревел:
— Кащей! Выходи на ратный поединок!
Старикан выглянул в окно и обомлел. Там, размахивая зажатым в кулак стволом осинового дерева, стояла огромная человекоподобная лягушка.
— Это что это за чудо? — со все тем же вологодским акцентом поинтересовался Кащей.
— Смерть твоя!
— Врешь! Моя смерть в яйце!
— А это мы сейчас и выясним, — сказала лягушка и с легкостью запрыгнула в проем соседнего окна, очутившись в зале замка.
Кащей скрутил пальцы в сложную фигуру магическую фигуру и открыл было рот, чтобы произнести заклинание:
— Крэкс-пекс… — начал злодей, но осиновое бревно в руках лягушкообразного человекоподобного монстра, просвистев в воздухе, словно городошная бита, припечатало Кащея к стене.
Царевна-лягушка огляделась, увидела привязанного к креслу Ивана и сказала ласково:
— Ну здравствуй, суженый, — И повернувшись к стонущему придавленному бревном Кащею спросила: — Где сейф, пидорас костлявый?
— Я не пидорас! — возмутился из-под бревна Кащей.
— А зачем тогда мужика вместо меня украл? — поинтересовалась лягушка-переросток и шагнула к старику.
Тот завизжал, представляя, что сейчас сделает с ним это существо. И ожидания его не обманули. После сорока минут футбольно-баскетбольных упражнений с телом Кащея вместо мячика, утрамбовав его в довольно плотный комок, Царевна-лягушка выяснила конкретное местоположение иглы. Оказалось, что Кащей просто-напросто усложнил существовавшую до этого схему: остров Буян, самый здоровенный дуб, цепи, сейф вместо сундука. А дальше, как и прежде — заяц, утка, яйцо.
— Только тебе это не поможет, — ехидно сообщил старикан. — Сейф у меня новейшей конструкции. Реагирует только на мои отпечатки пальцев и сетчатку глазного яблока.
— Вижу цель — не вижу препятствий! — заверила его лягушка-переросток, после чего оторвала у злодея кисть руки и выковыряла глаз подвернувшейся под руку серебряной ложкой.
***
День клонился к закату. На куче свежих, еще пахнущих лесом, бревен сидела молодая симпатичная девушка, а рядом с ней в воздухе, подрагивая крылышками, висела фея. Чуть поодаль Иван копал яму под фундамент дома. После того, как лягушку окончательно расколдовали в царевну, было решено жить отдельно.
— До острова добраться да дуб расшатать с моими физическими данными на тот момент вообще труда не составило, — рассказывала фее девушка. — Цепи как нитки разлетелись, когда дернула. Сейф этот, ну ты ж сама знаешь, про глаз и пальцы. Догнать зайца и сбить утку тоже два раза плюнуть.
— Ну да. Превратить тебя в такого мутанта было правильной идеей, — согласилась фея.
— Только, не стала я иголку ломать, — вздохнула девушка.
— Чего это? — удивилась фея.
— Жалко мне его стало. Старенький он. Оттого и ведет себя так. Маразм у него. И я решила, пусть все произойдет, как произойдет. В общем, выкинула я иголку в море. Там она когда-то обязательно превратится в ржавчину.
— Да ты чего! — не на шутку испугалась фея. — Пока она сгниет, Кащей тридцать раз восстановится и обязательно мстить придет.
— Если отсюда вылезет, — сказала девушка и постучала кулаком по железной поверхности сейфа.