— Я такую фигню не подниму даже, — грустно констатировала Девочка-с-пальчик, обходя гранату, — не говоря уже о том, чтоб кинуть в кого-то.
Фея развела руками:
— Ну, тогда я даже не знаю, чего тебе предложить, — задумалась на мгновенье. — Может, яд какой-нибудь?
— Яд?
— Ну да. Цианид, мышьяк, кураре.
— А вариант! — радостно воскликнула Девочка-с-пальчик.
— А бонусом — вот, — фея протянула Девочке перстень, — раритетная вещичка.
— И как я его носить буду?
— А на поясе, — сказала фея и надела перстень на девчушку. Затем добавила: — Но есть у меня одна просьба.
— Какая? — весело спросила малышка, любуясь перстнем у себя на поясе.
— Храни перстенек и обращайся с ним бережно.
— Да не вопрос! — согласилась Девочка-с-пальчик, аккуратно просовывая пропитанную ядом швейную иглу за пояс, как шпагу.
***
Фея появилась тогда, когда Девочка-с-пальчик, одетая в мужскую рубашку и брючки (потому что так удобнее собирать хворост), пыталась сформировать вязанку из десятка маленьких веточек. Старшие братья возились чуть поодаль и фею не увидели. Будучи вежливым ребенком, Девочка-с-пальчик поздоровалась с незнакомой тетенькой, а в ответ получила уйму информации: о том, что сегодня Девочка-с-пальчик вместе с братьями заблудятся, о том, что выйдут к дому людоеда, жена которого давно хочет сбежать вместе с дочерью, но не сделала этого лишь потому, что боится своего поехавшего крышей муженька.
— Братьям только не говори, что он человеческим мясом питается, — предупредила фея. — Да и вообще не говори ничего. Не пугай заранее. А то точно в лесу останутся. Тогда и вам хана, и план накроется.
— А если в разговоре всплывет?
— Ну, тогда по ситуации. Главное — помни, что в лесу шансов ноль, а при удачном раскладе ты и его жену с дочерью спасешь, и сама в накладе не останешься.
После этого фея предложила помочь оружием. Но, как выяснилось, даже одноразовый дамский пистолет был для девчушки великоват, а Ф-1, именуемая «лимонкой», — тем более. Сошлись на смазанной кураре швейной игле. А дальше все происходило так, как фея и обещала: по дороге домой дети заблудились и проплутали до темноты по лесу, после чего вышли к двухэтажному каменному дому, где их встретила и приютила жена людоеда.
— Ох, ребятушки, лучше бы вы в лесу переночевали, — причитала женщина, раскладывая кашу по мискам.
— Страшно ночью в лесу, матушка.
— У меня муж — очень ужасный человек. Потому и предлагаю вам подкрепиться и в лес вернуться.
— Дык, волки там, — подал голос старший. — Они от нас только косточки оставят. А тут, каким бы злым не был, все ж человек. Да и нам места много не нужно. Мы и на полу в сенях переночуем. Сейчас просто темно. А так-то мы и сами дорогу найдем, как рассвет настанет.
За дверью послышалась тяжелая поступь, затем заскрипела входная дверь. Женщина испуганно вздрогнула и обреченно произнесла:
— Не все доживут до рассвета.
Младший со свойственной детям непосредственностью хотел спросить, почему, но не успел.
— Дорогая, у нас человечинка? — донесся от двери громоподобный бас, и тяжелые шаги размеренно затопали в кухню.
— Людоед он, — одними губами проговорила побледневшая женщина.
Дети застыли, кто с ложкой, не донесенной до рта, кто с куском хлеба в руках, когда в кухню вошел громадный начинающий лысеть мужчина с пронзительным немигающим взглядом.
— Дети — нежные, — проговорил он, разглядывая малышей, затем пересчитал: — один, два, три, четыре, пять, шесть…
— Семь! — подала голос Девочка-с-пальчик.
— А это еще что за мелкота? — удивился людоед, разглядывая девчушку.
— Слышишь, ты как с дамой разговариваешь?! — возмутилась та.
— Так ты не только дерзкая, но еще и девочка?! — обрадовано спросил людоед, и сообщил: — Девочек я ем сырыми, как аперитив.
— И девочка, и дерзкая, и хуй догонишь, — заявила Девочка-с-пальчик, спрыгнула на пол и побежала, петляя между ножками стола и стульев.
Людоед дернулся вниз, чтобы схватить малявку, ударился лбом об угол стола и заорал, то ли от боли, то ли от злости:
— Режим защиты! Закрыть двери и ставни!
Загудела сирена, под потолком замигали тревожные маячки, с металлическим скрипом ставни поползли вниз, щелкнул несколько раз дверной замок. Людоед, быстренько переловив мальчишек, запер их в подвале. А вот мелкую девочку в мальчишеской одежке, перепоясанную чем-то блестящим, поймать не успел — та где-то спряталась.
— Иди наверх, приготовь дочь к ужину, — ледяным тоном приказал людоед жене. — И чтоб явились, как только позову.
— Ты хочешь… — жена людоеда с трудом выдавливала из себя слова, — хочешь ее накормить… людским… мальчишеским… мальчиками?
— Ей надо когда-то начинать! — весело воскликнул он. — Должен же кто-то продолжать славные традиции рода Лектеров.
— Но им же… они же…
— Заткнись и иди наверх!
Последняя фраза окончательно сломала людоедову жену и на едва слушающихся ногах побледневшая женщина стала обреченно подниматься по ступенькам.
— И чтоб нарядная была! — крикнул ей вслед людоед. — Праздник все-таки!
— Мелкая! — закричал людоед, когда жена ушла. — Ты своих братьев любишь, мелкая?
Спрятавшись за одним из глиняных горшков, расставленных на полу, Девочка-с-пальчик замерла, прислушиваясь. Она ненавидела, когда ее называли мелкой, поэтому желание крикнуть что-нибудь язвительное и обидное боролось с пониманием того, что от этого станет только хуже. Посему, перебегая от горшка к чашке и перекатываясь под ножками стоящей у стены лавки, девочка незаметно добралась до угла камина.
— Мелочь, а, мелочь? — вновь прокричал людоед, выволакивая кого-то из подвала. — А как именно ты их любишь? Я вот люблю запеченных целиком, но сегодня не тот случай! Сегодня мы будем варить ритуальный бульон!
Девочке-с-пальчик оставался всего один рывок, от печи к ступеням лестницы, но удачным он мог стать, только если людоед так и будет возиться с кем-то из ее братьев. Дождавшись, пока он повернется к ней спиной, девчонка рванула из-под метлы, пробежала вдоль стены, подпрыгнула и, уцепившись за первую ступеньку, подтянулась и залезла на нее. Затем на вторую…
— Мелкая, ну не порть мне ужин и настроение! — прокричал людоед, вешая котел с водой над очагом.
Вот уже шестая ступенька. Отдышалась, присела, подпрыгнула, ухватилась за край следующей, подтянулась. Встав на ноги, оглянулась. Людоед продолжал возиться у стола, нарезая что-то.
— Если покажешься сейчас, то мы с тобой поговорим, прежде чем я тебя съем! — весело кричал людоед. — И чем дольше мы будем разговаривать, тем дольше проживут твои братья! Я обещаю даже не начинать готовить, пока беседа будет мне интересна!
Преодолев последнюю ступеньку, Девочка-с-пальчик около минуты отлеживалась, пытаясь сдержать тяжелое дыхание и против своего желания слушая монолог маньяка.
— У тебя нет выхода, дом заперт. Ну да, ты маленькая и сможешь долго прятаться, но это рано или поздно закончится. Все время, которое ты протянешь, тебе придется прятаться и постоянно слышать запах еды. Запах бульона, запах жареного мяса, запах тушеного мяса. Как ты будешь чувствовать себя, осознавая, что пахнет твоими юными братишками?
Слова людоеда вызывали оторопь и отбивали желание действовать, но она нашла в себе силы встать и направиться в комнату дочери людоеда. А тот самозабвенно продолжал рассказывать, попутно нарезая лук колечками:
— Ну, а если ты действительно любишь своих старших братьев так, как должна любить их младшая сестра, — рассуждал вслух людоед, — то тебе сейчас очень неприятно меня слушать. И наверняка страшно. Преодолей свой страх, малявка, выходи, не прячься. И мы поговорим. Я буду задавать вопросы, а ты будешь мне отвечать. Заинтересуешь меня — я буду еще вопросы задавать. Не заинтересуешь — украдешь у своих братьев лишние минуты жизни. Обрати внимание, ты крадешь их все время, которое прячешься, сводя шансы этих милых мальчуганов пожить еще немного к нулю.
— Меняемся? — раздался тоненький голосок откуда-то со ступенек.
Людоед развернулся и увидел стоящую на середине лестницы дочь. На плече у нее, крепко уцепившись за воротник праздничного платья и приставив к шее девушки швейную иглу, сидела Девочка-с-пальчик.
— Иголка? — рассмеялся людоед. — Даже если ты проткнешь ей артерию, кровотечение не будет смертельным, и я успею его остановить.
— Кураре, — односложно пояснила Девочка-с-пальчик, и людоед изменился в лице.
— Ты не могла его найти в наших лесах, — настороженно проговорил он.
— Проверим? — поинтересовалась Девочка-с-пальчик и чуть сильнее надавила на иголку. Кожа под острием прогнулась.
— Нет-нет-нет, — быстро проговорил людоед, взяв со стола стеклянную банку, — не надо. Верю.
— Иди к столу, — скомандовала Девочка-с-пальчик девушке и та, спустившись по ступенькам, послушно выполнила приказание.
— Мы с… тебя как зовут? — спросила малышка, не ослабляя нажима иглы, когда девушка подошла к столу.
— Эльза, — коротко ответила та.
— Так вот, мы с Эльзой Лектер решили произвести обмен, — поделилась Девочка-с-пальчик. — Шесть к одному в данном случае нормальный курс?
— Да-да-да, — все так же дрожащим голосом согласился людоед.
— Тогда отвязывай этого и выпускай из подвала остальных.
— Хорошо-хорошо, — продолжал повторяться маньяк, от волнения крутя в дрожащих руках стеклянную банку.
Он прошел вдоль стола, в сторону привязанного к стулу мальчишки, наклонился над ним и, не выпуская из руки стеклянную емкость, стал возиться с узлом. Вдруг резко толкнул столешницу. Та ударила Эльзу в живот, девушка вскрикнула от боли и взмахнула руками, стараясь удержать равновесие. Сидевшая на ее плече Девочка-с-пальчик не удержалась и упала прямо на стол, после чего тут же была накрыта прозрачной стеклянной банкой. Пока девочка падала, швейная игла, смазанная ядом, предательски выскочила из руки и с тоненьким «дзынннь» отскочила куда-то на пол.
— Я же с самого начала предлагал беседу. Почему ты не послушалась?
***
— Как ты заперла мою жену? — спросил людоед, отправив Эльзу обратно в свою комнату. — Она бы не допустила, чтобы ее дочери угрожали.
— Её дочери?
— Ну да. Её и короля, — голос людоеда сквозь баночное стекло звучал слегка приглушенно.
— Так вот почему ты так смело толкнул стол…
— Маленькая, а сообразительная, — подтвердил людоед. — Убить я ее не могу, потому что мне тогда гарантирована травля по всему королевству. А если бы это сделала ты… И все-таки, как ты заперла мою жену?
— Клин под дверью.
— Клин? Какое простое и эффективное решение! — восхитился людоед. — Чем сильнее давишь, тем сложнее открыть! Браво! Я возьму на вооружение, ты не против?
— Простые решения всегда эффективны, — проигнорировала его вопрос Девочка-с-пальчик, — но ты, видимо, этого не знаешь, раз так усложняешь жизнь и себе и окружающим.
— Я просто люблю мясо!
— Я не о кулинарных предпочтениях. Ты мог бы просто развестись с женой, когда узнал, что это не твоя дочь.
— Это не тот случай, малявка, — плотоядно ухмыльнулся людоед. — Посуди сама: девочка уверена, что ее настоящий папа — я, с раннего детства она живет в лесу вдали от людей и не знает, что является нормой в обществе, а что нет. Так почему бы не сделать нормой поедание человечины?
— Но для чего? Какой смысл?
— В день совершеннолетия король обещал забрать ее во дворец и пристроить в теплое местечко. Родная кровиночка все-таки, как ни как. Но у короля законный брак, рожденные в нем дети. И ему, ой, как не хочется объясняться с королевой. Да, каюсь, — людоед картинно поклонился, — я все подслушивал, пока моя дражайшая супруга общалась со своим любовником после постельных кульбитов, но как я могу поступить иначе? Кому еще выпадает шанс так изощренно отомстить королю?
— И месть заключается в том, чтобы приучить несчастную девочку к человеческому мясу?
— Мелкая, а смышленая, — погрозил пальцем людоед. — Представь, король заберет ее ко двору, а она там поинтересуется, когда человечинка на обед будет. Вот что ему делать? С одной стороны, это его дочь, а с другой — каннибал. И королеве ничего не объяснишь.
— Ты безумец.
— Разве? А каковы критерии безумия? Кто их определил? И от чего отталкивался, определяя? Вот скажи, справедливость — это безумие?
— Нет.
— А человек, стремящийся восстановить справедливость, безумец?
— Все зависит от способа.
— От способа?! — закричал людоед, стукнув кулаком по столу. — А каким еще способом простой лекарь, изучающий влияние природы на организм, может восстановить справедливость, если причиной несправедливости послужил король?!
Ноздри людоеда раздувались, лицо покраснело. Было видно, что он теряет контроль над собой. Набрав в грудь воздуха, людоед продолжил кричать:
— Как еще я могу заставить короля страдать так же, как страдал я, воспитывая чужую дочь, рожденную женщиной, которую люблю больше всего на свете?!
— Эльза не виновата в грехах своей матери! — выкрикнула Девочка-с-пальчик.
— Не виновата? Не виновата?! — людоед накручивал сам себя. — Да кто ты такая, чтобы решать, кто виноват, а кто нет? Ты ж малявка!
— Я — человек! — выкрикнула та в ответ. — А ты — конченый псих! Безумное животное с разлагающимся на почве ревности интеллектом!
— Не смей так говорить! — закричал людоед еще громче. — Иначе я раздавлю тебя, как букашку! Я мог бы стать великим лекарем, но одна единственная измена пустила всю мою карьеру под откос! Я не мог сосредоточиться на работе, не мог изучать растения! У меня из головы не выходило!..
— ТЫ БЕЗУМЕН! — закричала в ответ Девочка-с-пальчик. — ИЗ ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ПОЛУЧИЛСЯ БЫ ЛЕКАРЬ!
— Мерзкая малявка, да как ты смеешь?! — заорал людоед в ответ и потянулся к банке.
Девочка-с-пальчик ждала этого момента и уже приготовилась бежать, как только людоед поднимет банку, но сделав два шага, была зажата в его могучем кулаке. Малышка зажмурилась, приготовившись услышать треск собственных костей…
— Ай… — удивлённо сказал людоед и пошатнулся. Его повело в сторону, лицо приняло удивленное выражение и он, так и не разжав ладонь, замер на стуле в нелепой позе.
Девочка-с-пальчик долго пыталась выбраться из застывшего кулака и, наконец, у нее это получилось. Лишь перстень, подаренный феей, остался в ладони мертвого людоеда.
***
Солнце только поднималось над лесом. На крыльце людоедовского дома сидели шестеро братьев, Девочка-с-пальчик, Эльза со своей матерью и фея.
— Он ведь раньше нормальным человеком был и действительно мог врачом стать, — рассказывала женщина. — Все ходил по лесу, животных да растения изучал. Как на организм влияют, в каких количествах. А однажды грибочков красных принес, в белых пятнышках. Попробовал и как подменили его. Доченьку, Эльзочку, слава богу, до того как он умом тронулся, зачать успели.
— Так это его дочь? — удивилась Девочка-с-пальчик.
— Его, его. Я ему верна всю жизнь была.
— А что же тогда он про короля рассказывал?
— Он когда грибы свои ел, ему и не такое мерещилось. Но чаще всего почему-то король.
— Так, а чего ж вы не убежали-то?
— Пробовала я. Но он в лесу все тропки знает. И сапоги-скороходы у него.
— Сапоги, кстати, мои, — отметила фея. — Я их тут кое-кому уже пообещала.
— А перстенек можно я себе оставлю? — спросила Девочка-с-пальчик. — У вас же теперь волшебные сапоги есть.
— Перстенек — нет.
— А почему?
— Это перстень Борджиа. И использовать его можно только в экстренных случаях. А сейчас экстренный случай закончился, — сказала фея и аккуратненько одним пальцем взъерошила волосы маленькой девочке.