Почему Катя ждала именно Гошу?
Самая главная реплика в картине «Москва слезам не верит» принадлежит Кате, когда она говорит, что «…у них свои женщины есть». У мальчиков-мажоров и прочих кандидатов-в-доктора. Мало кто задумывается, почему Людмилочка «выбрала» хоккеиста Гурина. Не она выбрала — просто он… остался. Он — такой же. Не просто так он боялся, что мнимый папаша-профессор запретит встречаться. Остальные юноши просекли, что Люда — не их круга птица, хотя и красивая. Потусовались и — пошли к своим… поэтессам.
Кате повезло меньше — её чуть дольше принимали за аристократку, у которой всего лишь от рыбы — аллергия. Но интересен другой вопрос: почему Катя в конечном итоге буквально вцепилась в Гошу? Не только потому что он — не-Рудольф, анти-Рудольф. Судя по всему, она долгие годы выбирала себе рудольфо-подобных любовников, примером чему и является стильный, крутой и — слабый Володя в исполнении Олега Табакова.
Но есть ещё одна важная причина для выбора. Какая же? А вот эта — свой круг. Рудольф и Володя изначально не её формат, а она — не их. Больше того — ей с такими… элементарно скучно. Она из другого — более простого теста. Неслучайно Гоша принял её за пролетарку. За крепкую, хорошую тётку. Катя, хотя много училась, ходила в Третьяковку и, наверняка, читала все положенные книги, но — для ума. Не для сердца.
Она вышла из простоты, в ней и жила все годы, переходя со ступени на ступень социальной иерархии. В СССР было очень много таких начальников и — начальниц: образование высшее, дома — стеллажи «модных» изданий, а вкусы, как положено в родном городке, откуда уехали покорять столицу: съедить на юга, поесть арбузика, посидеть с друзьями. Попеть хором народные песни или городской романс.
Когда, встречаясь, поют всё те же песни…
Такими бывали даже министры. Это нормально — благо, от них требовалось выполнять свои должностные обязанности, а они себя отлично проявляли. А гуманитарная культурка? Она в этом смысле не так уж обязательна. Да. Заметим, что Катя не «растеряла» подруг, никуда не продвинувшихся в карьерном смысле — и ей с ними не скучно. Реальность такова, что человек, изменяя сознание, меняет и круг общения — подруги юности «исчезают» как-то сами.
Остаются крепкие союзы только в одном случае — когда люди остаются на одном интеллектуально-культурном уровне. Когда, встречаясь, поют всё те же песни. Слесарь Гоша отличается от Катерины только тем, что не сделал карьеру. Ему это на каком-то этапе стало не интересно. Скажу на каком — в эпоху ранней Оттепели, когда идеалом считался умный, крепкий работяга, а вовсе не его начальник-инженер.
Для Кати, выросшей и сформированной в атмосфере 1950-х, тип Гоши — это зримый… киногерой из многочисленных фильмов про домну, завод, рабочую новостройку.
В 1953—1960-м в качестве эталона выводился монтажник-высотник, лесоруб, токарь, слесарь. Гоша и застрял в том состоянии навеки. Когда эпоха сменилась и в моду вошли кибернетики и физики-ядерщики, многие Гоши остались в своей ипостаси, не став учиться дальше.
Обычно их так и рисовали — умелыми, подкованными, нагловатыми, надёжными. И — с норовом. Просто Гоша — немолод. Но он — оттуда. Из юности. Из исковерканной юности. Из — той юности, когда Катя свернула на чужую дорогу. Из рассказиков, очерков, картин Юрия Пименова, киношедевров с Николаем Рыбниковым. Щёлкнуло. Он! Это — он! Ибо Рудольф для Кати — случаен. Если бы не афера Людочки, этой встречи не могло и быть.
«Как долго я тебя искала» — прочувствованно говорит Катя.
…Потому что «…у них свои женщины есть». Они — другие. С другими странностями. И с другими смыслами. «Как долго я тебя искала» — прочувствованно говорит Катя. Этот финальный аккорд создаёт целый мир. Тот мир, из которого Катя всё время пыталась убежать. Слесарь Гоша уточняет: 8 дней. Как это сделал бы герой Николая Рыбникова и все те ребята, которых писал Юрий Пименов на фоне светлых новостроек наступающего дня.