— Так он сегодня к другой подкатывал. Ну такая лахудра! А он вокруг нее и так рассекает, и так, и сяк, и под руку норовит взять. По ушам ездит, что аж противно. Экскурсию ей проводил — посмотрите направо, тут у нас дуб вековой, посмотрите налево, тут береза, а эта дура уши то развесила, закокетничала, гимназистка сраная, сумочку прижимает, пальчиками наманикюренными волосы поправляет. Я за тем дубом стояла и все слышала. Ну, думаю, не подвело меня чутье — козел и есть. Ему ж все равно, к кому подкатывать! И к молодым, главное, не лезет, престарелых выискивает. Которые уже и ждать отчаялись, а тут он — в ботиночках своих начищенных. Жених! Ну прогулял он ту мадаму по дорожке и назад вернулся. Я на лавочке сидела — ноги вытянула, сижу, балдею. И вот ведь глаза наглые, он ко мне присоседился на лавочке как ни в чем не бывало. Я ему прямо в рожу сказала, что он старый для меня, что ищу любовника помоложе. Показала ему на наш дом, мол, деревня деревней, а тоже не из мусорки вылезла, тот аж залоснился весь, засалился, ножульками своими начал сучить, вскочил, что-то про судьбу пошел заливать. Я ему говорю: уйди уже, ловелас ты плешивый, у тебя небось и не стоит давно, если языком много мелешь, то другим местом давно не работаешь, а с него как с гуся вода. Заявляет мне: «Старый конь борозды не испортит» — и смотрит так маслеными глазенками.
— И что вы ему ответили?
— Сказала, что не испортит, конечно, но и глубоко не вспашет! Знаешь, он прямо побледнел. Тут же как ветром сдуло. Обидчивый…