— Да Ромка мне давно говорит, чтобы я на полставки ушла. Но я не могу. Привыкла. А если у него проблемы какие начнутся? К кому он кинется? К матери. Пусть хоть обо мне не волнуется. Я себе на хлеб заработаю. Вот он мне денежку пришлет, я ее отложу, а весной семена куплю. Хорошие куплю, самые дорогие. Георгины посажу, редисочку, морковку, зеленушечку, помидорок. А осенью банки закрою, — ворковала Валентина Даниловна соседке Светке — та руководила укладкой плитки и кормила не только молодого мужа, но и «отвечала» за двоих внуков от сына. А сейчас еще дочка должна родить… Светка надевала красный балахон и в шесть утра была на стройплощадке, где орала до хрипа, ковырялась в бумагах, выгадывая, что можно списать, что отхватить и положить себе в карман. Не потому что жадная, а потому что дети и внуки, и всех надо кормить, всем помогать. Не для себя же берет, а на детей. А то, что на детей, — кражей не считается. Валентина Даниловна, работая в администрации города, прекрасно знала о списаниях, но закрывала на это глаза. Со Светкой они давно соседки, еще со старого дома. И когда Валя дом подожгла, Светка первая горланить начала про проводку, про несчастный случай, про то, что, слава богу, дети не сгорели. А потом еще вопила у следователя да во всех инстанциях, чтоб им жилье побыстрее дали. Они тогда хорошо вместе сработали — Валя руками, а Светка языком. Квартиры получили. Светка аж двухкомнатную выбила, у нее то двое детей было, да еще разнополые, которым положено в разных комнатах жить. И что? После этого Валентина Даниловна будет у Светки плитку считать?..