…О пышном свадебном торжестве, как и о прическе и белых розах, пришлось забыть — Валя начала экономить. Не до торжества, когда муж без работы. Сходили расписались. Платье и туфли Валя так и не достала из шкафа. Было обидно до слез — соседки предлагали дома стол накрыть, посидеть, хоть как-то отметить, но она отказалась наотрез. Будет ей еще что праздновать. И не на общей кухне, а в ресторане, как положено. Нагуляются еще. Родители Виктора не каменные, оттают, когда узнают, что у сына все серьезно, что он не отступился.
И вот тут Валя рассчитала правильно. Родители, узнав, что свадьба все же состоялась, что живет он в коммуналке, что жена по ученикам бегает, помогли Виктору устроиться на работу. Пристроили хоть и не в Москве, а в Рязани, но с перспективой перевода в столицу, в Госплан. А может, не пожалели непутевого сына, а тоже просчитали — будет работать, закрутит по молодому делу роман с коллегой, разведется по тихому. Виктор был рад, хотя и остался жить в Заокске. Да и Валя немного воспрянула духом — все еще может случиться, все еще будет — другая жизнь, вторая жизнь, а если рассудить, то и первая. Валя мечтала об одном — уехать из Заокска подальше, куда угодно, лишь бы больше не видеть ненавистное здание музыкалки, не ходить по двум улицам, исхоженным вдоль и поперек, забыть о своей коммуналке, пожить нормально, с горячей водой. Валя рассудила, что муж через год другой встанет на ноги, остепенится и перестанет строить из себя гордого. Может, с родителями по другому поговорит. В конце концов, он ведь в московской квартире прописан, так что имеет право. И она имеет право как жена. Все это Валя пыталась втемяшить в голову Виктора, но тот уперся. Нет, и все. Раз родители против, то он не будет настаивать — спасибо, что с работой помогли. Ему и так хорошо. Валя с удивлением отмечала — и вправду хорошо, не врет. Мотается на автобусе да на электричке каждый божий день. В шесть утра выходит, чтобы к девяти быть на работе. Вечером к девяти приползает, но не жалуется…