Он (громко, вслух):
— Нам англичанка гадит, как всегда. Она давно пред нами виновата. Но мы их остров можем без труда при помощи кинжала и «Сармата» испепелить за три минуты в хлам, и Дональд Трамп в душе не возражает.
(Страстным шепотом):
— Пойми, Тереза, это я не вам. Британии ничто не угрожает. Ну просто так мне надо, извини. Представь, что это голос из винила… Ты, главное, Макрону не звони и Трампу не звони…
Она:
— Уже звонила.
Он (досадливо):
— Ну, блин, Тереза! Что, блин, за дела! Ведь там же ночь, Тереза, полвторого! Когда бы ты не женщина была, истерику бы ты бы не порола. И тише, тише! День же тишины. Мы не хотим ни зла, ни потрясенья. Мы поорем, вы потерпеть должны, недолго, до утра, до воскресенья. Вот сходит на участки большинство, закроются предвыборные кассы… Мне надо выбираться!
Она (изумленно):
— Из чего?
Он:
Что значит — из чего? Из этой массы! А как сейчас добыть признанье масс? Я должен посулить им больше ада.
Ты знаешь, Крым берется только раз. Чтоб снова взять, его отдать же надо. А там еще имеется народ, он может не одобрить этот метод разруливанья. Крым не бутерброд, как говорит… ну этот, блин, ну этот…
Меня без новых планов не поймут. Но в голову, Тереза, не бери ты: у вас же Абрамович и Мамут, у вас же квартируют все элиты, и нас ни разу это не скребло. У вас же Гарри Поттер, Кира Найтли, и главное (понижая голос), у вас же там бабло… Ты правда веришь?
Она (холодно):
— Вери хайли лайкли.
Он:
— Тереза, ты включаешь дурачка. Все эти опасения — пустое.
В России быть не может новичка, тут только старички, как при застое. Политика застыла, как бетон, и публика зевает от занудства…
Она (голосом министра обороны Гэвина Уильямсона):
— Вам следует сменить заборный тон. Вам надо извиниться и заткнуться.
Порошенко (из-за ее спины, высовывая язык):
— Заткнуться, ламца-дрица-гоп-ца-ца! Сейчас мы доиграем эту драму. Вас ожидают девять грамм свинца, на каждого бойца по нанограмму.
Он:
— Тереза! Я б стерпел, что это ты, но если он, то мы ответим матом.
(Голосом Марии Захаровой):
— Начальникам российской гопоты никто не смеет ставить ультиматум! Ху, а ю, маза фака, ху, а ю! Биг рашен Босс, как пела Холи Молли, повертит вас на ядерном…
Она:
— Твою Захарову учили не в МГИМО ли?
Он (покладисто):
— А хоть бы и в МГИМО. Не Оксфорд, чай, но, так сказать, годится для протеза!
Она:
— Стерпели мы полониевый чай, но это химоружие…
Он:
— Тереза! Вы все демонизируете нас, но потерпи до мая, ради бога…
Она (голосом Бориса Джонсона):
— Мог только ты отдать такой приказ!
Он:
— Пойми, у нас народу очень много. Ничуть не меньше Лондона Москва, и вся бурлит, почти как Украина. Валяются такие вещества — не представляешь! Вплоть до кокаина. Снимите ваши темные очки, не очерняйте образ русской власти! Я прессу контролирую почти. Кинопрокат. Росгвардию… отчасти. Но всех держать за ворот не могу. Я двадцать лет вертелся, как на шиле. Включил своих — Песков несет пургу, включаю вас — Глушкова задушили! Как уследишь? Предлогов миллион. И что мне делать с вашим захолустьем, зачем бы мне обмененный шпион?
Она:
— Чтоб запугать оставшихся.
Он:
— Допустим.
Но все же не бери меня на понт, а лучше с точки зрения британки прикинь, что от тебя сбежал Джеймс Бонд и попросил приюта на Лубянке. Что, не отравишь, сорри за вопрос? Обидно же! Мы, чай, не из железа! Да я бы лично яд ему поднес. Я не люблю изменников, Тереза.
Уж если, падла, пересек межу — предашь опять. Ты всюду посторонний. На Сноудена, веришь ли, гляжу — прикидываю: газ или полоний? Но ты мою риторику, Терез, не принимай с обидой, ясен перец. Я на рожон бы сроду не полез, но я же там последний европеец! Россия ведь грознее, чем Чечня. Она сурова, хоть и не речиста. Там если бы не выбрали меня — то выбрали бы полного фашиста. А изберусь — и сразу же молчок! Я вовсе не люблю ходить по краю. Ведь ты же знаешь, я не новичок…
Она:
— Я этого как раз таки не знаю. За ваш постыдный акт, за двух калек, за ядами пропитанную ветошь я…
(упавшим голосом):
— Высылаю двадцать человек.
Он (счастливым шепотом):
Ну слава богу!
(Громко, радостно):
— Ты за все ответишь!