Еду с таксистом.
Нет. Он не слушал Михайлова. И не эксперт в политике.
Нормальный, прилично одетый мужик (63 года), с очень чистой грамотной речью. Говор старого москвича.
Вежливый и все такое.
Говорит:
— Извините, мне внучку надо поздравить. Три года сегодня ей.
И как-то разговорились с ним и дошла у нас речь до роддома.
Говорит, привезли дочь рожать. Врачи бросили в коридоре. Час прошел. Второй идет.
— Я говорю врачам: «Помогите. Ей плохо». А у них там, понимаешь, банкет. «Ничего, — говорят. — Подождет. Еще ее время не пришло».
Хороший роддом. Областной.
— Я говорю, что она уже синеет. Вы мне моего ребенка убьете. И внучку. «Идите, гражданин. Все рожали, она не первая. Скоро начнем». И не начинают.
У меня высшее образование. Я, вроде, веду себя вежливо, по правилам. А они не слышат. Но понимаете, у меня еще три ходки. Общей суммой в пятнадцать лет. И я дал себе слово, когда вышел в последний раз, что никогда не буду больше лезть в прошлое. Но, видно, пришло время. Я включил все, что знал оттуда. Заговорил на языке, который попытался забыть. О том, что я с ними сделаю, как и где они будут собирать от себя запчасти. Вы знаете, сработало. Они бледные встали из-за стола и пошли принимать роды. Вот почему с людьми нельзя говорить как с людьми? Они просто тебе не слушают. А когда превращаешься в зверя, так сразу все делается.